Моя леди Джейн - Броди Эштон, Джоди Мидоуз, Синтия Хэнд (2019)

Церемонию решили устроить в Дарем-хаусе, лондонской резиденции Дадли, по каковой причине днем в субботу карета доставила Джейн вместе с матерью, портнихой и подружкой невесты по имени Аделла в дом жениха, где их водворили в библиотеку, предназначенную на сегодня служить туалетной комнатой. (Впрочем, библиотеку она напоминала так же мало, как обычное пустое помещение для хранения ненужных вещей, – к тому же ее наскоро освободили от этих вещей в преддверии свадьбы.) Солнечный свет лился сквозь окна, настежь открытые, чтобы впустить свежий ветерок. Вдоль стен помещалось несколько книжных шкафов (Джейн так и манило к ним), ряд деревянных сундуков и подвенечное платье на специальной каркасной сетке.

– Как замечательно! – щебетала Аделла, в волнении прыгая взад и вперед по ярко освещенной комнате и притрагиваясь ко всем предметам подряд – словно бы на счастье. Волны пыли поднимались под ее торопливыми пальцами. – Вы наконец выходите замуж.

– Наконец-то, – повторила Джейн, не отрывая глаз от платья. Оно было сшито из золотой и серебряной парчи, со вставками, изукрашенными жемчугами и бриллиантами.

(Заметьте, дело происходило задолго до того, как королева Виктория вышла замуж в белом платье, чем и изменила навсегда соответствующую моду.) Это и вправду был настоящий шедевр и, несомненно, очень дорогой. Если бы Джейн продолжала возражать против своего брака, ей наверняка даже пришлось бы услышать, насколько он дорогой.

Но Эдуард попросил ее, и она выполнит его просьбу.

При мысли о молодом короле в горле у нее появился ком.

Однажды, когда Джейн еще жила с Екатериной Парр, они с Эдуардом прятались в бесконечных библиотечных хранилищах замка Садли[7] (а делали они это частенько), и она начала жаловаться кузену на тяготы одной из своих многочисленных помолвок, тот шутливо ткнул ее под ребра и сказал:

– У тебя высокая планка, Джейн, тебе не угодишь. Что ж, полагаю, если так, ты всегда можешь выйти за меня.

В те давние времена брак представлялся ей скорее глупой игрой, чем клеткой, в которой тебя запирают навечно, – как казалось сейчас.

– Обручившись со мной, ты бы сильно рисковал, – ответила она. – Тебе же известно, что я приношу разорение всем, кто ко мне сватается. И вообще, не уверена, что хотела бы быть королевой. Столько обязанностей.

– Ну, ладно тебе, это не такая уж плохая роль. – Эдуард щелкнул ее по вздернутому носику и улыбнулся. – Нам вместе было бы весело.

Они тогда посмеялись, словно речь шла о забавной шутке, и больше никогда к этому разговору не возвращались, но позднее Джейн часто вспоминала о нем. Что, если он говорил серьезно? Девушка даже стала подозревать, что ее мать и Томас Сеймур[8] именно это и имели в виду: специально послали ее жить у вдовствующей королевы в расчете на то, что Эдуард в конце концов захочет на ней жениться и она станет королевой.

Кроме того, двоюродный брат сказал правду. Быть королевой – не такая уж плохая роль, хоть она затруднялась представить себе Эдуарда в ином качестве, чем просто друга. Она много читала о любви и знала, что в присутствии возлюбленного сердце должно сильнее биться в груди, а дыхание сбиваться и так далее, и так далее, и так далее. А ничего подобного со своим кузеном она никогда не испытывала. С другой стороны, выйти замуж за лучшего друга – наверное, не самая худшая доля на свете. Далеко не самая худшая.

Однако затем случилось то, что случилось: Екатерина Парр умерла в родах. Томаса Сеймура обвинили в измене и казнили. Джейн отправили назад в Брэдгейт, и мать принялась подыскивать для нее новых кандидатов в мужья.

И вот Эдуард стоит на пороге смерти, а она сегодня выходит замуж. Скорее всего.

Если не случится какое-нибудь чудо.