Испанец - Константин Фрес (2020)

Меж тем вокруг быка на мгновение образовалась пустота, и он, еще не осознав, что убит, заметался, выискивая того, кто нанес ему этот горящий огнем удар. Помощники тореро обступали брыкающееся животное, пугая его капоте, не позволяя убежать далеко, и бык снова развернулся к Эду, увидев его черную фигуру на фоне ярких плащей. Он сделал несколько шагов, он почти настиг замешкавшегося Эду, коснулся его черного с золотом костюма рогами, но тут силы изменили ему, и бык упал – сначала на колени, а затем и ткнувшись головой в песок прямо у ног убившего его тореро.

- Дело сделано! – торжественно и зловеще выдохнул де Авалос.

**

Сеньор Педро зашёл в палату к сыну сразу после того, как Эдуард осмотрел врач.

- Ничего опасного, - сказал доктор. У него были очень спокойные глаза, а значит, не доверять ему причины не было. - Ушиб и рана на бедре. Всё, как обычно. Бывало и хуже. Швы наложили, пациент молодой и сильный, скоро пойдёт на поправку.

Хуже!

Именно этого сеньор Педро опасался. Как бы не было хуже. А сегодняшний бой показал, что может случиться все, что угодно.-

- Эду, - позвал де Авалос сына. Тот, кажется, задремал, но при звуках голоса отца открыл глаза и приподнялся на больничной кровати. - Как ты себя чувствуешь?

- Всё хорошо, - мягко ответил Эду. - Доктор сказал, что мне нужно всего лишь отдохнуть.

- Отдохнуть, - эхом произнёс де Авалос вслед за сыном. Он неспешно поставил стул ближе к кровати Эдуардо и уселся, не зная с чего начать разговор.-

- Эду, - очень серьёзно произнёс он, наконец, набравшись смелости. - Давай поговорим серьёзно и откровенно.

- Что за официальный тон? - с шутливым испугом спросил Эду, но отец знаком велел ему замолчать.

- Послушай меня! - настойчивее повторил он. - Я знаю, ты всегда считал меня трусом. Может, и сейчас посчитаешь и будешь думать обо мне с презрением, но мне все равно. Может, я и сейчас поступаю как трус, но я должен тебе задать этот вопрос. Точнее... я хотел бы просить тебя остановиться. Всё, достаточно! Ты доказал всем, что храбр, намного храбрее меня, что ты сильнее меня, и сильнее многих, но мне больно смотреть, как каждый раз ты подвергаешь свою жизнь опасности. Я горжусь тобой, я всегда буду тобой гордиться, но Эду...

Эду изумленно молчал.

До этого дня они с отцом никогда не поднимали эту тему, и никогда ещё де Авалос-старший не говорил о том, что его беспокоило, о том, что так болело в глубине его сердца. Никогда ещё он не говорил так прямо и с такой горечью о своём стыде за прошлое, которое оставило раны на его душе и душе сына намного более глубокие, чем рога быка на теле. Сейчас же он отважился назвать вещи своими именами. Сказать то, что жгло и мучило его уже много лет.

- Достаточно уже мести, - голос де Авалоса окреп, тот заговорил увереннее, громче, вы сказав самую свою горькую боль. - Ты отомстил за... мать. Остановись.Ты сделал намного больше, чем я, я признаю это, но больше подвергать свою жизнь опасности просто бессмысленно!

Он замолк, оборвав свою горячую речь, и некоторое время в палате царила тишина.

Эду смотрел в глаза отца с молчаливым удивлением, а тот почти плакал, затронув болезненные воспоминания. И в который раз ощутив себя беспомощным и слабым, не способным что-либо изменить...