Его ученица - Юлия Оайдер (2022)

— Да, — совершенно без колебаний отвечаю я. Мой Ледник не смог бы просто смириться с моим исчезновением, он будет искать меня и искать пути, чтобы помочь. Потому что “не может иначе”. — Я люблю его, очень сильно люблю.

— А он любит тебя?

Киваю, улыбаясь сквозь слезы.

— Мне бы хоть как-то с ним связаться. Хотя бы как-то дать знак, зацепку, но у меня забрали телефон!

— Да, папа не разрешает телефоны никому, кроме себя, — грустно вздыхает она.

— Я знаю, — киваю я, закусывая губу. — Я знаю… И не могу больше ждать.

Какое-то время мы сидим в тишине и, вдруг, я понимаю, что Селеста вновь пришла ко мне через боковую дверь, пробираясь через свои тайные ходы и пустые спальни.

Универсальный ключ, кажется так она его назвала.

Почему раньше эта идея не пришла мне в голову?! Чтобы пройти незамеченной мимо охраны — поможет ли он мне? Может быть заполучив его я смогу проникнуть в спальню к Вайсу ночью, на свой страх и риск, и украсть телефон?

Немного подумав, я поворачиваюсь к девочке:

— Ты снова украла универсальный ключ?

— Да, миссис Джонс забыла достать его из своего грязного передника, — улыбается Селеста, покручивая в руках ключ.

— А дашь мне его? — с надеждой спрашиваю я и девочка отрицательно качает головой. — Почему?

— Папа будет очень сильно ругаться, а я не хочу, чтобы он на тебя ругался.

— Селеста, пожалуйста… — шепчу я с мольбой в голосе.

— Ты хочешь украсть у него телефон, чтобы позвонить своему другу? — смотрит прямо в глаза и я теряюсь с ответом. — У папы тоже есть друзья и ты сделаешь только хуже…

— Я должна попробовать, иначе все кончится очень и очень плохо. Ты должна понять меня, как никто другой… Я не хочу сидеть тут одна, взаперти!

Неожиданно Селеста вскакивает на ноги и, прижав зажатый в руке ключ к груди, смотрит на меня разъяренным взглядом.

— Одна взаперти?! А я, значит, снова останусь одна взаперти?! — в ее глазах стоят слезы и тут я понимаю, что сморозила глупость.

Она невинный ребенок, сидящий в капкане, под боком нелюбимого отца. У нее явный дефицит внимания, сломанная психика и серьезная болезнь — мои проблемы тут явно меркнут с высоты роста ребенка.

— Селеста…

— Вам всем плевать на меня! Вы все только притворяетесь! А я думала, что ты другая! — всхлипнув, девочка со всех ног бежит к двери.

— Селеста! — вскакиваю на ноги и бегу за ней следом. Хватаю ее за рукав пижамы и пытаюсь обнять, вот только она яростно вырывается, захлебываясь слезами. — Прости меня! Прости, что не подумала о тебе! Я сделаю все, что смогу для тебя, клянусь, но мне сначала самой нужно выбраться! — чуть ли не кричу я, сглатывая подступивший ком в горле.

— Ты врешь, как и все они! — она отталкивает меня и сбегает, захлопнув дверь и моментально заперев ее.

Пытаюсь открыть, хотя прекрасно понимаю, что это бесполезно. Сползаю по двери на пол и, обхватив согнутые колени руками, утыкаюсь в них носом, тихо всхлипывая.

Придет ли она ко мне еще хотя бы раз? Не думаю. Я ее обидела, оскорбила ее доверие и искренние детские чувства по отношению к себе.

51

На следующий день, сидя за ужином вместе с Вайсом, я понимаю, что “игра” началась.

Утром мне принесли коробку с платьем и туфлями, где было написано его рукой: “Надень это. Будь послушной, Элла, иначе это плохо кончится для твоих друзей”.

Сволочь.

Как тщательно ему удается скрывать психа под маской интеллигентного богача…

Вряд ли он блефует про моих друзей, вряд ли бросит слова на ветер, поэтому делаю все так, как он просит. Черное платье с глубоким разрезом до бедра, туфли в тон на узенькой “рюмочке”. Забираю волосы в пучок острой заколкой-шпилькой и по зову горничной спускаюсь вниз.