— Раз уж начался этот разговор… — представь еще, например, что любовь, пусть условно, — измеряется по шкале в 100 процентов. Тогда измеряемое чувство в этом направлении, но на 98 процентов или 80, или 70, или 50 — тогда как назвать? Оно, по своей сущности, тоже будет, конечно же, какой-то мерой, любовью, но не в полном смысле этого слова… Наверное, это определяется нашей биохимией, которая меняется во времени, влияя и на саму способность чувствовать, на ее осознание, и определять для себя, что же чувствуешь… Цветочек — созрел, перезрел, завял… а мы хотим, чтобы он всегда бы цвел и видим его — только таким, что просто не реально и, равняясь на условный идеал, делаем вид, что других его состояний нет, идеализируя зачем-то… Словом, надо реальность принимать такой, какова она есть. И тут я с тобой согласен — наши шаблоны нам этого не позволяют, а за ними — пропасть…

— Я хочу тебя слышать, а ты мне такие вопросы задаешь! Боже! И кто-то мне говорил, что я говорю намеками!

Каша-малаша!

— Абракадабра! Аминь!..

— …Был рад тебя услышать! Мне показалось, что ты ничуть не изменилась! Словно вернулся на двадцать лет назад… Если бы я был поэтом, то сказал бы, что сердце вздрогнуло и очень пожалело, что время необратимо! Однако, это так. И ничего с этим не поделать… Остается только одно — принять как должное…

— А почему показалось?

Мне вот кажется, я и вправду не изменилась внутренне! И я была рада очень тебя услышать! Не знаю, как сказать иначе.

Ты тоже не изменился!

— Ты тоже только что использовала это слово.

Да нет, я изменился. И внешне и внутренне. Двадцать лет прошло…

Семья спит?

— Стал раскованней. Двадцать лет назад фиг бы ты так говорил! Это большой плюс! Так что, все вовремя.

…Сонное царство… А я все не угомонюсь…

— Меня бы насторожило, что жена вечерами сидит в инете. Я по натуре очень строгий собственник.

— Правда?

— Да. Сильное чувство. Как мания, но ничего с собой поделать не могу. Оно очень болезненно, давит меня и травит…

— Блин… это плохо!

— Чего?

— Надо доверять!

— А ты обычно во сколько засыпаешь?

— Очень по-разному, нет графика. Малая все поломала.

— А я, когда сына укладываю, качаю пока. Иногда можно так укачивать часа полтора! Слышу, — вроде сопит, значит, думаю, спит, — только перестану качать, а он: «Папа, катай!» Когда уже конкретно надоедает и начинаю засыпать, говорю: «Все, я уже сплю!» Тогда он говорит: «Хочу на большую кровать!» Переходит ко мне и засыпает со мной. Обычно, после этого, я засыпаю раньше. Потом ночью просыпаюсь и переношу его обратно в его кровать. А, вообще, в 22 ч. я уже все — "дрова". Если меня не трогать, то засыпаю сразу. Тоже детки приучили.

Ты здесь?

— Да.

— Засыпаешь?

— Я иногда тоже быстрей малой засыпаю. Ей надо меня чувствовать. Трогать рукой даже ночью… Я с ней сплю.

— Спит с тобой?

— Да.

— А я надеюсь, что новая кровать приучит их спать отдельно, хотя, конечно, не факт.

— У нас царство девчат! Пора отучать. Они уже в другом возрасте, не качать хотя бы.

— А у меня иногда, когда лягут с двух сторон, то и не пошевельнуться потом…

Новую кровать будет невозможно качать, так что тут уж никуда не денутся!

— На меня еще ноги забрасывает полночи…

— А утром легко встаешь?

— …а однажды так лягнула в глаз среди ночи — думала, умру!

По-разному. Зимой — плохо. С трудом ожидаю школу. Это все мое будет. Помощи нет.

— Как-то, очень давно, мне рассказали, как молодой муж-самбист проснулся ночью от дикого крика жены — та верещала вовсю! Оказалось, он на автомате ухватил ее ногу и стал проводить болевой прием во сне…

А что тебя так пугает? Мне кажется с одним ребенком, вообще, шара…