Не могу его оставить - Айли Лагир

Но то, как перевернулось лицо Мартина, доставило Жене невыразимое удовольствие. Она проехалась по ЕГО группе без заднего умысла, но идея, что менеджером коллектива запросто может стать любая мало-мальски смекалистая шлюшка, заставила Мартина вскипеть. Он был готов броситься на языкастую поганку с кулаками и остановился огромным усилием воли.

— Нет, дорогуша, так дела не делаются, — вдох-выдох, главное удержать себя в кресле. С бабами он ещё не дрался. Вот сучка! С каким вожделением она посматривает на его волосы. Остаться без половины шевелюры в планы Мартина никак не входило, — во-первых тебе необходимо обговорить с организаторами фестиваля время нашего саунд-чека и выступления. Во-вторых ознакомиться с райдером…

— С чем? — машинально переспросила Женя.

— Ну, это такой список, что необходимо группе во время выступлений и гастролей. Например, размер гримёрки, оборудование и даже такие мелочи, как колличество минералки или девушек вечером в номер.

— Ты ошибаешься, — самым елейным тоном напомнила Женя, — я не нанималась в ваш коллектив сутенёром. К тому же количество юных девушек вполне может заменить качество пожилых дам.

Мартин сперва побагровел словно перезрелый помидор. Ещё секунда и казалось, что из всех его щелей рванёт пенящаяся кровь. Затем, так же разом, побледнел и злобно прошипел:

— У тебя короткая память.

— А у тебя член.

Последняя фраза вырвалась у Жени совершенно машинально. Вот уж не думала, что глупым хамством она так заденет его раздутое мужское альтер-эго.

— Судя по тому, как ты пищала и стонала подо мной, мне так не показалось, — Мартин оглядел Женю с головы до ног и нагло хмыкнул, — или может у твоего ненаглядного муженька, с которым ты так поспешно удрала, хер прямо-таки волшебный?

— Ты… ты… самый мерзкий двуличный тип которого я когда-либо встречала. Долбанный потаскун. Безмозглый ё*арь-терорист.

Блин, он и не думал, что это может так возбуждать. Женя продолжала лаять, что-то очень обидное, грубое, а в мозгу Мартина уже рождались картины, как он преодолевает её слабое сопротивление, опрокидывает на кровать и засаживает по самые помидоры. Кстати, даже не раздевая…

— Заткнись, менеджер в постель. Охотно разделяю все твои мысли по моему поводу, но все вы бабы только и мечтаете, что бы вам засадили покрепче и поглубже и ты не исключение, бедная обиженная овечка!

— Какая же ты дрянь. Я думала, что, наконец, встретила доброго отзывчивого человека, — у Жени непроизвольно брызнули слёзы, — мне было так тяжело. Я думала, что обрела друга…

— Да, конечно. Понимаю. Не знаю чего ты там от меня ждала. Думала, что я буду тебя утешать? Вытирать твои сопли? Слушать откровения про другого мужика? Извини, по другому не умею.

Внезапно весь буйный запал вышел из Мартина словно воздух из лопнувшего шарика. До него, наконец, дошло, что Женька, эта бедная пришибленная овечка, в него влюбилась. Вот просто так взяла и привязалась за какие-то мнимые качества о которых он и не подозревал. От этой мысли стало, как-то по-особенному хорошо и одновременно страшно. Словно момент перед оргазмом, когда тело внезапно наливается тягучей сладкой истомой перед тем, как полететь в глубокую чёрную пропасть. Это яркое откровенное понимание разверзлось перед ним, как эта самая пропасть. С ясностью до мельчайших деталей. Словно слепящее пламя белой кварцевой горелки. Его полюбили… и Мартину стало страшно.