Выход в свет. Внешние связи - Блэки Хол (2015)

Зато двумя этажами выше, куда ввалилось мое запыхавшееся тело, жизнь текла в обычном русле — студенчество маялось под дверьми в ожидании очереди. Наверное, видок у меня был соответствующий, потому что встречные шарахались в стороны как от прокаженной.

Где же проходит практикум у Альрика? — силилась я вспомнить номер аудитории, но в голове смешались цифры, имена и лица.

Неподалеку толпилась группа студентов. С заплетающимися ногами я доползла до подоконника и, задыхаясь, спросила у какого-то парня:

— Где?… Где Вулфу?

— Здесь, — ответил тот, глядя на меня как на седьмое чудо света, или, скорее, как на институтский ужас номер один.

Альрик здесь!

Работая локтями и игнорируя недовольно бурчавших, я ринулась к аудитории. Студенты повернулись на звук открывшейся двери, равно как обернулся и профессор в накинутом на плечи халате, рисовавший что-то на доске для стоявшего рядом двоечника-балбеса.

Ура, Альрик нашелся! Мы спасены: проректриса, Стопятнадатый и я.

— Альрик Герц… — выдохнула я прерывающимся голосом, не в силах отдышаться, и показала пальцем за свою спину: — Там… оно…

Мужчина раздумывал мгновение и стремительно похромал к двери, а второкурсники, вывернув шеи, смотрели с жадным любопытством и негромко переговаривались. Подойдя, профессор загородил меня от посторонних взглядов и поинтересовался резким тоном, мол, неужели в этом институте кому-то хватает наглости прерывать важный практикум:

— Что случилось?

Вглядевшись, он провел пальцами по моей щеке, и на ладони остались красно-коричневые разводы.

— Ваша? Вы ранены? — спросил отрывисто.

— Нет, — замотала я головой, потянув мужчину за рукав. — Скорее! Там Стопятнадцатый…

— Генрих Генрихович? — удивился профессор. Помолчал, прожигая меня взглядом, и повернулся к студентам: — Все свободны. Практикум переносится на пятницу, начало в шестнадцать ноль-ноль.

Народ разочарованно загудел. Кому охота томиться ожиданием еще сутки и переться в институт под вечер? Лучше сразу отстреляться — и дело с концом. Однако учащиеся не решились выказывать недовольство и потянулись из аудитории. Разве что балбес, тосковавший у доски, с радостью вырвался на свободу.

Пока второкурсники вытекали за дверь, я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Непредвиденная заминка позволила отдышаться и утихнуть звону в ушах. И долго мы будем торчать у двери, прежде чем последний оболдуй покинет аудиторию? — взглянула свирепо на мужчину. В любое мгновение Стопятнадцатому могут выклевать глаза, а профессор, опершись плечом о косяк, ждет, пока помещение опустеет. Ну, коли не жаждет поторопиться, вернусь обратно и объясню декану, что его любимый Альрик не больно-то разбежался, спеша на помощь, и что мы прекрасно справимся без хваленых символистиков.

Задрав гордо голову, я протолкалась через толпу второкурсников, и, ловя любопытные взгляды, заторопилась к лестнице. Вскоре профессор догнал меня, сноровисто спускаясь по ступенькам, несмотря на хромоту.

И что на меня нашло? Весьма неудачное времечко, чтобы обижаться непонятно на что. На Альрике, как и на декане, лежит ответственность за студентов, пришедших на занятия, поэтому его долг — проследить, чтобы учащиеся покинули аудиторию живыми и здоровыми.

Мужчина не стал комментировать неуравновешенный поступок с бегством, хотя — я не сомневалась — с легкостью прочитал на моем лице перепады эмоций.

По дороге я обрывочно сообщила:

— Евстигнева там… А оно летает… У нее кровь вот здесь… — показала на бок, переставший ныть. — А оно Стопятнадцатого в плечо…

Профессор слушал невнятный рассказ и не прерывал. Мы спустились по лестнице, причем Альрику не нужно было пояснять, в какую сторону идти. Видимо, он сразу догадался, где произошло ЧП. Теперь уже мужчина широко шагал впереди, прихрамывая, а мне приходилось бежать следом, чтобы не отстать.