— Как же Изочка? Дала согласие?

— Вчера объяснил ей положение вещей.

Я оторопела. Если он поделился послеклубными подробностями с блондинкой, стало быть, слухи и сплетни уже циркулируют по институту. Заметив мое ошеломленное лицо, Мэл добавил:

— Описал в общих чертах, без имен и подробностей. А вот ты не сказала ни слова Рябушкину.

— Да когда мне? — развела я руками, растерявшись от новости.

— Вчера был день, и сегодня с утра полно времени.

Неужто Мэл думал, я буду сломя голову бегать по институту в поисках спортсмена, чтобы огорошить хронограммой своих похождений?

— Петя незыблем, а ты нет. Не собираюсь рисковать им.

Мелёшин сдвинул брови. Помолчал и сказал жестко:

— Значит, будем развенчивать миф о моей зыбкости. Поедешь на цертаму? Спрашиваю в третий раз.

Точно, он больше двух раз не повторяет, — вспомнилось почему-то, и потекли ручьем стандартные отговорки, обрезаемые Мэлом на корню.

— У меня денег нет.

— Они не понадобятся.

— Нужно готовиться к экзамену.

— Вернешься быстро.

— А у меня нет вечернего платья!

Вот тебе удар под дых!

— Оно не потребуется. Цертама за городом.

Пришел мой черед молчать и обдумывать. Значит, Мелёшин звал не в кафе и не в клуб, а на таинственное развлечение для золотой молодежи на природе.

— На улице ниже двадцати, а у меня фарингит толком не прошел!

— Не волнуйся, не замерзнешь.

— Знаю, тебе хочется меня угробить. Бросишь где-нибудь в лесу или на обочине. Это потому что я по твоей машине ударила, да?

— Я уже забыл о двух царапинах длиной по семь и девять сантиметров и о вмятине на капоте, — вернулся к насмешливому тону Мэл. — А ты видишь в людях только плохое, Папена.

— Жизнь вынуждает, — бросила я тетрадь в сумку. — Не поеду. Наездилась по самое не хочу.

— Дэн будет участвовать. Ставлю на него. Сегодня разыгрывают flammi[13].

— А я причем? Вдруг помешаю выиграть?

— Поехали. Сама говорила, что в отношениях нет смысла. Значит, надо осмысливать. Сегодня приглашаю тебя, а потом ты позовешь куда-нибудь меня.

Я бухнулась на скамью. Вот так предложение! Не представляю, куда можно пригласить Мелёшина, к тому же вдвоем. В иллюзион, смотреть на чудовищных клыкастых обезьян, чтобы прятаться у него на груди, вволю навизжавшись?

Чаша весов заколебалась. Куда запропастились многочисленные зароки в размеренной и аскетичной жизни? — напомнил отрезвляющий совестливый голосок. Стоило Мелёшину предложить очередную аферу, как моя сила воли зашаталась. Хорошо, что не клялась на крови и здоровьем близких — наверняка для того, чтобы оставить лазейку и лицемерно преступить данные обещания. Так что ни в коем случае нельзя отступать от новой упорядоченной жизни, показав решимость характера.

И всё же вдвоем — это не с какой-нибудь Изабелкой на переднем сиденье. Рядом не будет Пети, подталкивающего Мэла на необдуманные вспыльчивые поступки. "Мы вдвоем" — сказал он, приглашая на свое цуккини. И потом вдвоем. Куда захочу, туда и позову. Вдвоем.

Прислушавшись к себе, я помотала головой.

— Нет. У Стопятнадцатого сложный экзамен, а я мало выучила. Спасибо, не могу поехать.

— Ладно, как знаешь, — пожал плечами Мэл. Его хорошее настроение улетучилось. — Поеду один, но сперва переговорю с Рябушкиным о клубе. Объясню, что вышло случайно, от начала до конца. Он должен понять.

— Мелёшин, я сама! — воскликнула, увидев, что он достал телефон и начал выискивать нужного абонента в списке.

— Зачем? Нужно смотреть в глаза, мучиться. Заикаться, подбирая подходящие слова, — посочувствовал Мэл, продолжая поиски. — Решу одним махом и избавлю тебя от неудобств. Где-то у меня был записан номер его домашнего телефона.

— Ты говорил, будет лучше, если я сама скажу, — напомнила звенящим голосом.