– Что это значит? Что… кого вы ещё видели?

У мисс Келли был узкий серебряный браслет, и теперь она принялась рассеянно вертеть его на запястье. Какое-то время молчала, потом заговорила.

– Мою двоюродную сестру Мэри. Она плыла с нами в Нью-Йорк на пароходе, но в пути скончалась. Пришлось обернуть её в брезент и сбросить в воду. Ужасно. В детстве я часто её видела. Слышала, как она стучится в окно. И знала, что об этом лучше помалкивать. – Она отвела взгляд в сторону, и Мэгги увидела учительницу в профиль: длинные тёмные ресницы, изгиб губ. – И вот я здесь. Рассказываю всё тебе. Надеюсь, тебе можно верить.

Тут она обернулась, и их взгляды встретились. «Да, – подумала Мэгги, зная, что вслух это произносить необязательно. – Мне можно верить». Что им двоим ещё оставалось, кроме как верить друг другу? Они одинаковы. Перед глазами проплыла туманная картина другой жизни, где мисс Келли тоже её сестра, где они вместе ездят по стране и проводят сеансы, а за ними вихрится хаотичный сонм привидений. Возможно, её сёстры повсюду, думала Мэгги, причём сами этого не знают – все слишком боятся подать голос.

– Мисс Келли… Анна… – она попробовала назвать её по имени, но оно словно было неправильным, каким-то странным и незнакомым. – Мисс Келли. – Она сама не знала, что спросить. В голове бурлило слишком много всего. – Вы боялись?

– Его? Конечно. У него же есть сила, да? Думаю, она есть у некоторых духов. Он умер во гневе и пронёс гнев с собой. А Мэри я не боялась, – мисс Келли склонила голову к плечу и окинула взглядом деревья, словно ожидала увидеть Мэри за ветками. – А ты боишься духов, с которыми разговариваешь?

Мэгги почувствовала себя так, словно сорвалась с якоря, словно зависла на краю истерического смеха, и если он начнётся, то уже никогда не закончится. Земля ушла из-под ног. Она задорно бросила:

– Иногда никаких духов и нет. Даже чаще всего. Это все трюки.

– Я так и думала, – не удивившись, ответила мисс Келли.

– И вы не думаете, что это неправильно?

– Неправильно?

– Мы же обманываем людей.

– Не знаю, Мэгги. А ты как думаешь? Это неправильно? Зачем тогда этим занимаешься?

«Ради денег, – могла бы ответить она. – Ради внимания. Ради утешения». Всё это правда, но у неё было кое-что ещё, правдивей.

– Я хочу, чтобы люди знали. Просто хочу, чтобы знали: что-то такое есть. Не хочу знать это одна.

– Да. Это одинокое существование, правда?

Но у Мэгги были сёстры. У мисс Келли – нет. И она права: ей бы тоже никто не поверил. Она бы даже сделала ещё хуже. Она могла бы запятнать Мэгги своей странной репутацией. Их обеих приняли бы за ведьм.

– Священник… – начала Мэгги. Сглотнула. Она никому не говорила о том, что он сказал, и таскала его слова за собой, как дохлого зверя, привязанного к ноге. – Это священник сказал, что мне на ухо нашёптывает дьявол. Что я сбилась с христианской стези и принесла грех в этот мир.

Она до сих пор чувствовала его хватку на руке.

– Ах, христианская стезя, – сказала мисс Келли. – Как же они любят прокладывать для нас христианскую стезю. Сами-то мы не справимся. Что за священник? Такое ощущение, что ты его немало напугала.

– Сомневаюсь.

– А ты не сомневайся. Наша страна задумана так, чтобы власть оставалась у немногих избранных, но приглядись к ним поближе – и увидишь, в каком ужасе они живут. А как иначе. Их власть стоит не на моральном авторитете, а на насилии. На том, чтобы не дать подняться другим. Они строят страну на костях. – К её щекам прилила краска. – И они в ужасе от мысли, что мёртвые восстанут.

Тут она покачала головой, словно наговорила лишнего. Поднялась, отряхнула юбку, потянулась. Забрала обе чашки. Словно обозначала, что их разговор окончен, но Мэгги просто не могла в это поверить – столько дверей в разуме, которые она старалась закрыть, вдруг распахнулись настежь.

– Мисс Келли, – сказала она. – Почему мы его увидели? Почему только мы?