– Ты здесь живёшь?

– Иногда, если работаю допоздна, – он склонил голову, открывая дверь в гостиную и жестом приглашая внутрь. – Но я всегда рядом, если что понадобится, – и он подмигнул.

Она встретила его взгляд и снова улыбнулась. Почувствовала, как запунцовела. В груди как будто заиграли пузырьки шампанского.

Затем она обернулась и увидела, что на неё внимательно смотрят другие мужчины. Четверо, по большей части старики, хотя одному, с точёными скулами и кривоватой улыбкой, можно было дать где-то двадцать три или двадцать четыре. Мэгги, всё ещё краснея, поймала его взгляд и убрала прядку волос за ухо.

Их провели в отделённую шторами часть салона, где были мягкие кресла и на маленьком столике выставили вина и шампанское, и здесь мужчины представились. Все – предприниматели и инвесторы отеля. Парень со скулами оказался сыном мистера Барнума Элайджей.

Кейт занервничала. Она жалась к Мэгги, не отпускала её руку. Зато Мэгги словно парила, а не шла, и сразу же услышала, как сама беседует и смеётся, словно для неё это всё совершенно обычное дело. Она отстранилась от Кейт, а когда ей вручили бокал шампанского, взяла. Первый глоток на вкус показался странноватым, зато на второй она уже словно пила звёзды. Заметив, что Кельвин наблюдает за ней с лёгким неодобрением, Мэгги отвернулась от него – к Элайдже Барнуму.

– Вы знаете мистера Макилрайта в Рочестере? – спросила она. – Слышали о событиях в его доме?

– До меня долетали кое-какие подробности, но с удовольствием выслушаю всю историю от вас лично, мисс Фокс. – Проблеск белых зубов в улыбке. Она еще никогда не видела таких ровных белых зубов.

Затем её охватила за плечи Лия и чуть сжала.

– Этот вечер очень измотал мою сестру, – сказала она. – Наше дело может очень утомлять.

– Понимаю, – сказал Элайджа Барнум.

– Но и вознаграждать. Помогать скорбящим…

– И выслушивать голоса несчастных, – сказала Мэгги. – Тех, против кого согрешили. Это тоже…

– Уверена, и у вас кто-нибудь есть, мистер Барнум, друг или родственник, с кем вы бы хотели поговорить ещё раз, – Лия старалась сохранять мрачный тон, но Мэгги слышала, что и её взбудоражили шампанское и общество.

– А у кого нет? – ответил он.

Отец Элайджи тихо переговорил с Кельвином – мужской разговор на пониженных тонах, – но постепенно обратил внимание и на Лию с Мэгги, подошёл к ним. Кейт сидела в глубоком кресле. Теребила браслет, который ей одолжила Лия.

– Дамы, – Барнум-старший поставил бокал и промокнул лоб платком.

В замкнутом пространстве становилось тепло, воздух уже словно загустел от спиртного. Барнум с его тихим тоном потихоньку расплывался перед глазами. Мэгги сцепила руки. Она так и представляла пляшущие вокруг тени, ждущих зова духов – матерей, отцов, кузенов и друзей. И вдруг заметила, что если представить этих мужчин такими же скорбящими, как и все, то её отношение к ним смягчается.

– Дамы. Пожалуй, теперь, когда мы приняли вас в нашем заведении, пришло время поговорить откровенно. Не хочу показаться неделикатным. Но, возможно, вы развеете наши сомнения. Духи. На них… можно положиться?

«Нет, – подумала Мэгги. – Они непредсказуемы, хаотичны и непонятны. Их нельзя объяснить. Ему никогда не понять». Теперь её будоражили даже собственные мысли. О том, что она испытала, а эти мужчины – нет.

– Мы не можем себе позволить, чтобы люди требовали вернуть деньги, – продолжал мистер Барнум. – Мы хотим, чтобы все гости в том или ином виде остались довольны.

– Мистер Барнум… – начала Лия, но Мэгги её перебила.

– Останутся. Все останутся довольны. Меня не назовут лгуньей, мистер Барнум. И я прослежу, чтобы каждый увидел необъяснимое.

– Хорошо, – он кивнул. – Сам-то я верю, – добавил он вежливо, но потом потёр подбородок и прибавил: – Если я могу вам что-нибудь предоставить – людей в помощь или какие-либо… инструменты, чтобы духи стали чуточку пунктуальнее, – обязательно скажите.