Царская дочь - Сельма Норт (2020)

Как часто бывает с теми, чьи дни сочтены, к Каменотесу внезапно вернулись силы. Он снова стал понемногу пить молоко и, поддерживаемый Иавином и Зиссель, мог даже дойти до заводи и искупаться – это он всегда любил. Все облегченно вздохнули, но старики, на своем веку не раз повидавшие смерть, угадывали ее приметы.

Тем временем Лидия носила младенца уже пятый месяц. Теперь, когда Каменотес, казалось, пошел на поправку, она снова стала брать Зиссель с собой на работу. Вместе с соседскими женщинами они спускались к реке и переправлялись на Высокий берег – помогать на сборе винограда. В конце дня, омывшись в заводи выше по течению и передохнув в тени, они возвращались в селение. Там Лидия частенько беседовала с женой плетельщика, которая слегка приободрилась с тех пор, как у мужа наконец появился подмастерье, а Берл благодаря своей силище вернул себе толику достоинства.

В сердце жены плетельщика затеплилась новая, страстная надежда, и она поделилась ей с мужем. Надежда эта касалась Зиссель, так что теперь соседка повсюду поджидала Лидию, чтобы лишний раз оплести ее льстивыми речами и между делом понаблюдать за девочкой.

Да, девчонка уродилась с птичьей лапкой, но работе это не мешает и детей иметь не препятствует. С лица пригожа, глаза красивые, волосы длинные, густые. Опять-таки – дочь царя Соломона, пусть и незаконная. Говорить не умеет, это правда, но Берл, как вернулся из Сиона, и сам едва раскрывает рот, так что и бессловесность их браку не помеха.

Зиссель сможет нарожать Берлу детей и пусть еще спасибо скажет: кто другой захочет иметь с такой потомство?

У них с плетельщиком появятся внуки. Дети Берла утешат их в старости, помогут снести потерю старших сыновей. Воистину, такова воля богов! Да и как иначе – ведь это было бы только справедливо. Никто и слова поперек не скажет. Нет, и представить невозможно, чтобы кто-то воспротивился этому браку.

Зиссель ежилась под взглядами плетельщика и его жены. Почему они так на нее пялятся? Вряд ли соседи замышляют плохое, но все же неприятно. С Иавином жена плетельщика обращается хорошо, так что дело не в этом. Его вдоволь кормят, плетельщик с ним терпелив, семь шкур спустить не норовит и таскать слишком тяжелые связки тростника не принуждает.

Днем Зиссель видела Иавина на дворе мастерской. Он подмигивал ей или махал рукой. Иногда у него выдавалось немного времени присесть с ней и поговорить на языке жестов. Такие разговоры одновременно занимали и злили плетельщика с женой. Трудно поверить, что можно общаться, мельтеша руками, но вот же, это происходит прямо на глазах! Они не понимали, что так доверительно обсуждают эти двое, и это возмущало их до глубины души.

Кроме Каменотеса, Лидии и Иавина мало кто знал, что Зиссель слышит. Для всех она была немой, и большинство не сомневалось, что все дело в ее глухоте.

Лидия беседовала с женой плетельщика, но Зиссель не прислушивалась к их разговору. Она заметила, как белая цапля, уже несколько дней сидевшая на крыше их дома, широко раскинула крылья и взлетела. Тень ее накрыла Зиссель, но тут птица описала в воздухе дугу и направилась в сторону водопадов.

Зиссель взглянула на Лидию, но та, кивая, внимательно слушала соседку и не заметила ее взгляда. Тогда девочка вышла со двора, обогнула кактусы и кусты ежевики и со всех ног кинулась домой. Перешагнув через порог, она постояла миг-другой, чтобы глаза привыкли к полутьме, и увидела, что Каменотес – странное дело – лежит на постели Иавина, да еще и как-то неловко.

Зиссель опустилась на колени рядом с лежанкой и, помедлив пару секунд, взяла старика за плечо и осторожно развернула к себе.

Лидия и жена плетельщика встревоженно вздрогнули, когда из дома Лидии донеслись какие-то глухие удары. Один миг – и Лидия поняла: это Зиссель стучит по кувшину. Она зовет ее, Лидию.

Она умолкла на полуслове и ринулась домой.

Иавин с плетельщиком циновок бросили работу и проводили Лидию удивленными взглядами.