Воздушная гавань - Джим Батчер (2015)

Роуль, Мышонок и та, другая девушка, что вела себя чуть необычнее всех прочих людей, шли по туннелям в кольце опытнейших бойцов Науна — шестерки больших, украшенных боевыми шрамами котяр, почти никто из которых не уступал размерами самому Роулю. И каждый из этих бойцов нес пару боевых шпор: кривых металлических лезвий, изготовленных людьми и прикрепленных к кожаным повязкам на задних кошачьих лапах. Шпоры были достаточно остры и, при умелом использовании, весьма опасны.

Роулю этот эскорт казался по большей части почетным, символом уважения. Никто из этих бойцов, со шпорами или без, не смог бы выстоять в бою с ним, да и Мышонок — вооруженная, разумеется, — оставалась незаурядным человеком, чья сила впечатлила даже полукровку Бенедикта. Чтобы свалить человека, подобного Мышонку, потребовалось бы нападение дюжины таких котов, никак не меньше.

Роуль тихонько заворчал. Первый же, кто отважится напасть, не доживет до момента, когда смог бы ее коснуться.

Тем все и кончилось. Роуль мог рассчитывать на радушный прием во владениях Науна, а также на защиту, — но это великодушие распространялось только на него самого. Мышонок и Чудачка под защиту не попали. Наун явно недолюбливал людей, и в этом Роуль едва ли мог винить старого главу клана. Кошки обычно бывали вынуждены сожалеть о тесноте своих связей с людьми, так уж сложилось исторически. Люди непостоянны, они склонны безо всяких причин менять свое мнение или отношение. Мало на кого из них можно положиться, даже на полукровок, — вот почему такие, как Мышонок и Хранитель Слова, кажутся столь исключительными. И вот почему ни одна здравомыслящая кошка не позволит своим котятам приближаться к людям. Кажется, все люди поголовно считают, что научить котят принимать пищу из их рук куда естественнее и важнее, чем преподать урок самостоятельности и привить охотничьи навыки.

Зависимость от кого-то в вопросах пропитания неизбежно ведет к полной потере самостоятельности. Позволить людям распоряжаться кошачьими жизнями выглядит мерзостью, но это унижение — далеко не единственная несправедливость, какую кошки испытывали от людей на протяжении веков. Порой люди объявляли настоящую охоту на кошачье население хабблов, обвиняя их в проступке, который не совершила бы ни одна кошка: отравлении запасов воды или пищи. Кошки регулярно схлестывались с людьми там, где проявлялось их недопонимание человеческой натуры, и неизбежным результатом таких конфликтов была боль, причиняемая обеим сторонам. Если Науну довелось пережить нечто подобное или видеть когда-то, как страдают те, о ком он заботился, это легко могло привести к иррациональному неприятию всех людей вообще — и даже таких выдающихся, как Мышонок.

Почему Наун, изгоняя их со своей территории, отправил гостей по совершенно другому маршруту? Причин могло быть несколько, но ни одна не выглядела достойной. Можно даже не сомневаться, рассудил Роуль, что, по ожиданиям Науна, по пути с ними должно было что-то случиться — нечто такое, о чем он не стал (или, если Чудачка права, просто не мог) упоминать. Интуиция спокойно повторяла Роулю, опять и опять, что Наун вознамерился подвергнуть их какой-то неведомой опасности.

Роуль ничего не имел против. Сам он мог совладать с любым противником, какого был способен вообразить, а с учетом присутствия Мышонка вообще не видел смысла лишний раз беспокоиться. Настоящий вопрос, занимавший его мысли, звучал иначе: почему Наун решил поступить именно так? Несколько невежливо и даже грубо, тем более в отношении явившегося с визитом наследника главы другого клана, — но, с другой стороны, Роуль еще не до конца разобрался, что здесь творится. Многое уже стало понятно, но в ситуации наверняка имелись какие-то тонкости, в действиях Науна явно были какие-то скрытые мотивы, которые глава местного клана хотел сделать явными. Или за всем стояло простое вероломство.