Ученица дракона - Марина Халкиди (2020)

Многие солдаты в крепости и оставшиеся с ними фермеры невольно отвлеклись, чтобы увидеть бегство людей и трех совершенно разных, но величественных драконов. И хотя человеческая жизнь была коротка, и люди не сохранили память о тех временах, когда драконы солнца десятки раз приходили к ним на помощь, прошлое оставалось неизменным вне зависимости оттого — помнили о нем или нет. И может быть, подумал Даре, читая мысли сотен солдат и простых людей, когда- нибудь они и научатся помнить не только имена человеческих героев…

Те времена, когда люди, отправляясь в сражение, пели, давно уже канули в прошлое. Как канули в прошлое и кровопролитные войны на уничтожение. Но сегодня воины, отправляясь в бой, знали свою судьбу. А надеялись и желали они спасения не себе, а беглецам. Так что они шли в бой, чтобы сражаться и умирать не ради славы короля и Сердели, а ради людей. Ради заботливой поварихи, которая всегда пыталась доложить в тарелку добавки и двух ее юных дочерей, которые бегали с тяжелыми корзинами с едой для солдат на дальнюю заставу. Ради веселых служанок и угрюмой миссис Потс, способной заштопать любую рану лучше лекаря. Ради красавицы Эвелин, которая вместе с мужем давала представления в крепости. И ради не улыбающейся Лейси, собирающей в лесу лечебные травы и коренья. Вокруг крепости были разбросаны небольшие селения, и все люди хорошо знали друг друга. Так что солдаты были готовы умереть не ради призрачных лозунгов и легенд, а ради тех, кого знали многие годы.

Первым запел еще молодой парень, который всего лишь пару месяцев назад прибыл в Оширскую крепость. Он запел старую балладу, даже не о войне, а о ратных подвигах старых героев, чьи имена также были вырезаны на столичной стеле. У парня был высокий и чистый голос, которым эхом подхватил ветер.

Губы Витни дрогнули в улыбке, эту песню она знала наизусть. Когда ее мать перестала петь на языке степняков, девочка училась народным песням и балладам у мальчишек и солдат гвардейского столичного гарнизона.

Витни подумала, что ком в горле помешает ей подхватить знакомый напев, но все же она запела. А затем несколько солдат ударили в щиты в ритм музыке. Остальные воины подхватили и песню, и удары в щиты.

Ролан усмехнулся, когда офицеры впервые последовали примеру солдат и тоже запели.

— Так и умирать не страшно, — тихо заметил комендант.

Витни перестала петь и улыбнулась. Все же от страха ей не удалось избавиться. Вот только наконец-то она осознала — это был не страх смерти. Да и что такое смерть? Покой, ведь и терять ей, увы, было нечего и некого. Конечно, Лар сохранит память о ней, возможно, Сендельмен вспомнит о ней за бокалом вина или когда будет писать свои хроники. Принц скорее всего учредит какой-нибудь орден. А может людская молва сохранит в памяти ее имя. Менестрель сочинит балладу, и когда-нибудь, отправляясь в бой, солдаты споют ее перед войском противника. Но никто не отправится следом за ней, ища ее в мире мертвых или в других перерождениях. И Витни сожалела, что так и не успела никого полюбить. И сожалела, что и ее никто не любил. А у костра и на той башне с сигнальным костром — все это было только иллюзией.

— А мне все же страшно, — прошептала в ответ девушка. — И я сожалею о том, что могло бы быть, если мы выжили бы сегодня.

— Что было бы… — повторил Ролан и задумался, покосившись на шлем в руке, который так и не надел. — Я собирался вернуться в столицу и жениться, — признался мужчина, — чтобы род не прервался на мне.

— Ни одного бастарда? — недоверчиво хмыкнула Витни.

— Ни одного… чтобы утешить отца после моей смерти.

— Да и я не обзавелся, — усмехнулся Джеймс Луде, — хотя последний темненький у жены кузнеца очень даже на меня похож.