Новые мосты - Галина Гончарова (2022)

Дан Рокко… он хороший, он замечательный, но не стоит забывать, кому он служит. Ей, но и второй хозяин у него тоже есть. И если до Филиппо Третьего хоть что-то дойдет…

Допустим, Адриенну пощадят. А что сделают с Лоренцо Феретти? Лучше об этом даже не думать, прозвище Змеиный Глаз его величество носит по праву, яда там более чем достаточно.

Адриенна подошла к лошади, погладила ее по гнедой гриве…

– Дана!!! – Лоренцо почти вылетел во двор. – Дана Адриенна!

Адриенна развернулась:

– Лоренцо! Дан Феретти…

– Дана, я…

– Дан, я…

И молчание.

А что тут скажешь? Когда язык может произнести только то, что говорить не стоит.

Когда остается только смотреть друг другу в глаза.

Когда и больно, и хорошо…

Адриенна медленно протянула Энцо руки.

Лоренцо взял тонкие пальцы – и коснулся поцелуем. Сначала одной руки, потом второй.

– Я вернусь.

– Я буду ждать.

Кто сказал? Кто ответил? На самом деле это совершенно неважно. Потому что глаза говорят совершенно другое.

– Это – любовь? Правда, любовь?

– Это – действительно любовь? Она такая?

А вслух ничего сказать нельзя. Она не свободна. Он не может ничего ей предложить. И остается только смотреть. И… верить в лучшее?

– Вы примете от меня подарок, дана?

– Да, Лоренцо.

Энцо медленно снял с шеи цепочку с медным крестиком, который ему надела Мия. Сестра сказала, что это хороший человек подарил. И что он помогает…

– Прошу вас, дана…

Адриенна взяла из его рук цепочку. На миг, на долю секунды соприкоснулись пальцы девушки и юноши – и словно разрядом обоих тряхнуло. Такое…

Тепло?

Счастье?

Свет?

Они и сами не знали.

Цепочка с простым медным крестиком скользнула на шею к Адриенне.

А потом Энцо медленно поднес к губам цепочку с вороном и поцеловал птицу. Рассеченная губа лопнула, и на блестящем металле осталась капелька крови. Только никто на это не обратил внимания.

– Я… клянусь.

Адриенна медленно подняла руку, останавливая несказанное. Она понимала Энцо. Именно она, именно с ее даром, знала: сейчас этот юноша клялся любить ее – вечно. И служить вечность…

– Я. Принимаю. Клятву.

Цепочка была достаточно длинной. Достаточно, чтобы Адриенна сделала шаг вперед и коснулась серебра губами. Ровно в том месте, в котором касался его и Энцо.

И показалось на долю секунды присутствующим…

С небес донеслось громогласное хриплое карканье.

Показалось…

* * *

Уже уехал давно обоз, рассеялась дорожная пыль, а Энцо все стоял и стоял. И смотрел ей вслед. Пока Паскуале не коснулся его плеча:

– Энцо…

– Да, дядя?

Карие глаза были безнадежными. Она. Уехала. И солнце светит иначе. И все иначе. И… она уехала.

– Не отчаивайся. Все образуется.

– Разве?

– На следующий год мы снова сюда приедем. А через год ты и вовсе будешь завидным женихом. В этом году деньги приумножили, весной на Девальс сплаваем опять, к осени и неплохо получится. Хватит и в дом вложить, и в дело. А потом и вовсе развернешься.

– И что?

– Я, конечно, не знаю, с кем она помолвлена.

– Да…

– Дан Вентурини не сказал, только глаза вверх возводит. Но не думаю, что это кто-то очень уж высокопоставленный.

– Да?

– Энцо, подумай сам. Твоя дана – очаровательная девушка, умненькая, красивая, с приданым, но… не такого уж высокого полета птица. Нет у нее связей при дворе, нет таких невероятных родственников, а значит, и жених должен быть откуда-то отсюда. С границы…

– Так. – Энцо оживал на глазах. – И тогда…

– Помолвку можно разорвать. Поговоришь с ней, если она согласится. Поговоришь с ним, выплатишь откупные…

– Деньги…

– У вас, благородных, это еще поединком решается, помнишь? Но платить наверняка придется.

Энцо тряхнул головой.