Позже той ночью, пытаясь уснуть, Мора ощутила особенно сильные всплески материнского инстинкта. Она даже повернулась к Нине, чтобы коснуться ее плеча и спросить: не передумает ли подруга заводить детей? Две мамы с разным цветом кожи. Принять решение будет непросто. Многое нужно обдумать и обсудить. Усыновить ребенка или воспользоваться услугами донора? Выбрать ли пол ребенка? Какой цвет кожи будет у их малыша?

Но все эти сложные вопросы вдруг показались такими незначительными по сравнению с нитью Моры, с осознанием будущего, что она едва не задохнулась от мучительной боли.

Когда ее ребенку исполнится семь или восемь лет, Мора уйдет в мир иной.

За размышлениями о том, зачем ей ребенок, Мора провела бессонную ночь. Был ли то самоотверженный поступок, забота о Нине, чтобы не оставлять ее в одиночестве? Надеялась ли Мора, что та будет вспоминать о ней всякий раз, глядя на их малыша? Или то было тщеславие? Желание оставить след? Оставить на Земле частичку себя, чтобы жить дальше в своем ребенке? Или она просто наслушалась мифов о том, что женщина должна хотеть детей? Быть может, мы обречены желать того, что нам недоступно?

Возникшие будто из пустоты вопросы, заполнившие ее голову, сами стали ответом. Мора понимала, что не может привести ребенка в этот мир при существующих условиях, не чувствуя уверенности в будущем. А уверенности она как раз и не чувствовала.

Но она точно знала, что душевная боль никогда не исчезнет, не оставит ее в покое, и, глядя на мерно поднимающуюся и опускающуюся в такт дыханию спину Нины, Мора думала, честно ли скрывать эти мысли от подруги, с которой она поклялась делиться всем.

И все же Мора не находила в себе сил рассказать ни о мучившей ее боли, ни о мальчике с невероятно маленьким рюкзаком.

Как бы она ни старалась, Нине ее не понять.

На следующее утро душевные терзания Моры и бессонница превратились в адское похмелье. Нина уже чистила зубы, когда Мора перевернулась в постели и прищурилась от яркого света в ванной.

– Что случилось? Тебе нехорошо? – спросила Нина.

– Что-то неважно себя чувствую.

– Принести тебе что-нибудь? Вызвать врача?

– Нет, нет, я в порядке, – заверила ее Мора. С тех пор как они узнали о короткой нити, любое подобие болезни, пусть даже незначительное, приводило Нину в ужас.

– Ты уверена? – спросила Нина, озабоченно нахмурившись.

– Да. Возьму больничный и высплюсь, – сказала Мора. Она огляделась в поисках телефона, но не нашла его, зато заметила у изножья кровати ноутбук Нины.

– Можно я отправлю письмо с твоего компьютера?

– Конечно, – ответила Нина, возвращаясь к раковине, чтобы прополоскать рот.

Мора придвинула ноутбук и откинулась на подушки. Отправив сообщение начальнику, она открыла страницу социальных сетей, чтобы посмотреть новости. Но ее быстро завалили странными объявлениями, которых она никогда раньше не видела.

Туристическое агентство рекламировало путешествия для коротконитных, позволяющие объехать весь мир всего за несколько месяцев, а пара захудалых адвокатов сообщали о скидках на гражданские иски для получивших короткие нити. «С вами обошлись несправедливо? Исправьте это, пока можете!»

Почему Нина получала эти сомнительные объявления, явно нацеленные на аудиторию коротконитных? Неужели она искала поездки? Выбирала адвокатов?

Обычно Мора старалась не обращать внимания, когда дело касалось поведения ее партнеров в интернете. Она не возражала, если они смотрели порно, когда ее не было дома, или иногда переписывались со своими бывшими, – лишь бы не врали в ответ на прямые вопросы. Но с этими объявлениями что-то было не так.

Нина одевалась у шкафа, а Мора навела курсор на вкладку «История» на ее компьютере и замерла. Она колебалась, понимая, что вторгается в личное пространство, но любопытство победило, и она нажала на кнопку. Как будто открыла свою коробку – снова.