Когда порвется нить - Никки Эрлик (2022)

Хотя Уэс Джонсон все еще пытался достучаться до логики избирателей, большинству других кандидатов мешали стереотипы: профессор Лиги плюща была слишком не от мира сего, нахальный губернатор – слишком неотесанным, консервативная дама-конгрессвумен слишком охотно играла роль «матери нации». Энтони проявил смекалку, ухватившись за ниточку, и связал себя с наиболее актуальным вопросом до того, как кто-то успел навесить на него ярлык или, что еще хуже, признать непригодным.

Прошло всего несколько дней, и люди потребовали запретить коротконитным приобретать оружие, а Энтони взялся за разработку соответствующего закона. Даже наука, казалось, была на его стороне. На той же неделе, когда Энтони приступил к работе над своим законопроектом, группа японских и американских ученых огласила сенсацию: представила миру обновленную версию сайта для измерения нитей. Больше никаких окон в несколько лет, никаких оценок или диапазонов. Теперь было одно число. Конкретный возраст смерти каждого человека.

Благодаря полученным за последние шесть месяцев данным люди теперь могут измерять длину своих нитей с точностью до месяца.

«Чем точнее технология, – думал Энтони, – тем легче регулировать работу коротконитных».

– Какой замечательный день был сегодня, – улыбнулся Энтони, снимая пиджак. Он не сразу заметил жену. – Этот новый запрет на покупку оружия коротконитным может стать первым законодательным актом об оружии, который пройдет через Конгресс за последние годы. Невероятно.

– Я не уверена, что нам стоит продолжать их преследовать, – сказала Кэтрин, и ее голос разнесся по залу.

– Кого преследовать?

– Коротконитных.

Энтони был ошеломлен. Войдя в гостиную, он увидел свою жену, скорбно сидящую на антикварном диване.

– Откуда ты это взяла? – спросил он.

– Ну, недавно из-за этого тебя чуть не застрелили, и мне кажется, что мы продумали не все последствия.

Энтони знал, что стрельба ее встревожила, несмотря на то что пуля не задела ни одного из них. Возможно, он не понимал, как сильно она испугалась.

– У нас с тобой очень длинные нити, – сказал он, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал успокаивающе. – Все будет хорошо. Нити – это доказательство.

– Это не так утешительно, как ты думаешь, – сказала Кэтрин. – Это означает только то, что нас не убьют. Есть много других неприятностей, которые могут случиться с человеком.

– Мы оба выбрали жизнь в политике, – сказал он. – Мы знали, во что ввязываемся.

– Ну, может быть, этот конкретный маршрут… с использованием нитей… не совсем правильный путь.

– Ты забыла, что это была твоя идея – дернуть за ниточку Уэса Джонсона? Я просто следовал ей. И почему ты ставишь под сомнение то, что так хорошо работает?

– Сегодня приезжал Джек, – наконец проговорила Кэтрин. – Он сказал, что у него короткая нить.

Энтони вздохнул и сел рядом с женой, осторожно взяв ее за руку.

– Это ужасно. Он хороший мальчик.

– Я знаю и не могу понять, почему это случилось именно с ним! Или с моим братом. Наша семья всегда делала только хорошее для этой страны, и вот как нам отплатили? Мой брат должен потерять своего единственного ребенка? После того как эта хиппи бросила его, заставив растить Джека в одиночку! И после всех этих лет тяжелой работы по продолжению наследия моего отца Джека отправляют в какой-то жалкий угол для военных, пока он не умрет, даже не достигнув тридцати лет? Разве это справедливо?

Энтони дал жене поплакать минуту, соображая, что сказать.