Стеклянный цветок (Сборник) - Джордж Мартин

У нас много общего — у джокеров и у больных СПИДом. До отъезда из Джокертауна мы собирались в конце мая устроить в «Доме смеха» сбор пожертвований в пользу АДЛД — масштабное мероприятие с участием всех знаменитостей, которых нам удастся заполучить. После Кении я дал в Нью-Йорк телеграмму с указанием поделить выручку с каким-нибудь обществом жертв СПИДа — мы, парии, должны помогать друг другу. Возможно, мне даже удастся навести кое-какие необходимые мосты до того, как на стол ляжет моя собственная пиковая дама.

30 ЯНВАРЯ, ИЕРУСАЛИМ

Открытый город — вот как его называют. Многонациональный метрополис, находящийся в совместном управлении Израиля, Иордании, Палестины и Великобритании под протекторатом ООН, святыня трех важнейших мировых религий.

Увы, с большим правом его следовало бы назвать не открытым городом, а открытой раной. И рана эта кровоточит вот уже почти четыре десятилетия. Если это священный город, не хотел бы я побывать в проклятом.

Сенаторы Хартманн и Лайонс и остальные наши делегаты-политики сегодня обедали с объединенным городским руководством, а все остальные провели день, объезжая этот свободный многонациональный город в бронированных лимузинах с пуленепробиваемыми стеклами, способных выдержать взрыв бомбы. Иерусалим, похоже, любит приветствовать высоких иностранных гостей путем их взрывания. Неважно, что за гости, откуда, какую религию исповедуют и каких политических взглядов придерживаются, — в этом городе столько группировок, что ненавистники непременно найдутся на любого.

Два дня назад мы были в Бейруте. Бейрут и Иерусалим — как день и ночь. Ливан — прекрасная страна, а Бейрут — такой красивый и спокойный город, что кажется почти безмятежным. Самые разнообразные тамошние религии каким-то образом умудряются сосуществовать в относительном согласии, хотя, разумеется, без столкновений не обходится — на Ближнем Востоке (да и во всем мире, если уж на то пошло) нет такого места, где можно было бы чувствовать себя в совершенной безопасности.

Но в Иерусалиме вспышки насилия не прекращаются вот уже тридцать лет, и каждая новая оказывается страшнее предыдущей. Целые кварталы выглядят точь-в-точь как Лондон в пору фашистских бомбежек, а уцелевшее население так привыкло к отдаленным пулеметным очередям, что вообще едва ли обращает на них внимание.

Мы сделали небольшую остановку у развалин Стены Плача (в 1967 году палестинские террористы разрушили ее в отместку за убийство аль-Хазиза, совершенное израильскими террористами годом ранее) и даже осмелились выйти из машин. Хирам воинственно огляделся по сторонам и сжал кулаки, как будто вызывая кого-то на бой. В последнее время он какой-то странный — то и дело раздражается, злится по пустякам, ходит мрачнее тучи. Однако то, что мы видели в Африке, оставило свой отпечаток на всех нас. Одно крыло стены до сих пор впечатляет, я коснулся его в попытке ощутить свою причастность к истории. Но вместо этого почувствовал выбоины, оставленные в камне пулями.

Большинство наших после этого вернулись в отель, но мы с отцом Кальмаром сделали крюк и заехали в Джокерский квартал. Говорят, это вторая по величине джокерская община во всем мире после самого Джокертауна, пусть и далеко отстающая от первой, но все же вторая. Меня это не удивляет. Мусульмане не жалуют моих собратьев, поэтому джокеры стекаются сюда со всего Ближнего Востока в надежде на ту слабую защиту, которую предоставляет протекторат ООН и крошечный, страдающий от нехватки людей и оружия и совершенно деморализованный международный миротворческий контингент.