Город Света - Дариус Хинкс (2019)

Он отхлебнул вина, опять скривился, а затем осушил бокал одним глотком. Напиток смочил губы, окрасив их багрянцем. Когда Кровавый Ангел обнажил крепкие белые зубы в ухмылке, у Федорака сложилось впечатление, словно на него смотрит хищник.

Мефистон наконец оживился, склонил голову и что-то прошептал в воротник. Спустя мгновения двери распахнулись, и, хлопая крыльями, влетел крошечный сервитор. Он вручил Мефистону пластину, выполнив замысловатый поклон, а затем отступил в угол комнаты.

Космодесантник подозвал полковника, положив поднос на стол.

— Тебе что-либо говорят эти символы?

Федорак прищурился, глядя на вырезанные в металле узоры. Там виднелись десятки, возможно, сотни замысловатых знаков, но тот, на который показывал Мефистон, напоминал распахнутую пасть зверя, круг из зубов. Федорак не мог думать ни о чем, кроме зубов Рацела, все еще свирепо скалившегося.

— Зубы? Н-нет, не говорят они мне ни о чем. Не знаю, что вы имеете в виду.

Он чувствовал, как огромный воин смотрит на него нечеловеческими глазами, и ощутил тревогу при мысли, что он бесполезен.

— Сержант, — сказал Мефистон, подозвав Малика к столу. — А тебе это о чем-нибудь говорит?

Малик покачал головой, но затем поднял брови:

— Может, это братья?

Кровавый Ангел пристально поглядел на него.

— Девять Братьев, — продолжил Малик, стараясь глядеть лишь на пластину. — Так местные называют девять высочайших пиков на Сабассусе. Очертания похожие.

— А Девятый Брат — Коготь, где мы в последний раз видели Гоурин, — с облегчением кивнул Федорак. Но чувство тут же ушло, когда он вспомнил того, кто вместе с Гоурин вошел в гору. Тошнота вернулась с удвоенной силой, и его едва не стошнило прямо на металлическую пластину.

— Погляди на меня, — заговорил Мефистон, схватив его за плечи.

Смотреть в глаза Кровавого Ангела оказалось так же сложно, как на закутанного монаха. Мефистон сжал голову полковника латными перчатками и отводил ее назад, пока тот больше не мог сбежать от жутких нечеловеческих глаз. И когда он встретился со взором Мефистона, то больше не мог отвернуться. К его ужасу, воспоминания о жутком монахе пронеслись в зрачках Кровавого Ангела, и, как полковник ни хотел, он не мог остановить их поток, мелькающий на сетчатке великана. Образы показывали, как Гоурин встречает странное создание, а затем уходит с ним в гору.

— Мефистон? — спросил Рацел. — Что такое?

Федорак слышал, как космодесантник встает из-за стола и идет к нему, но видел лишь монаха и торчащий из-под его капюшона бледный изогнутый клюв.

— Что это?! — воскликнул гвардеец, не в силах более сдерживать ужас от увиденного.

— Проклятие, — тихо ответил Мефистон, выпустив голову Федорака, обмякшего в руках Малика.

Сердце полковника бешено колотилось в груди, но он смог встать на ноги, отмахнувшись от помощи сержанта.

— О чем вы?

Лицо Мефистона, все такое же непроницаемое, стало иным — в напряженном взгляде ощущался голод. Астартес постучал по другому символу на металлической пластине, похожему на детское изображение стервятника.

— Во имя Трона! — воскликнул Федорак. — Это он! Кто он такой?

Мефистон поглядел на Рацела. На лице Кровавого Ангела впервые проступило нечто, кроме недовольства. В глазах отразилась та же страсть, что у Мефистона.

— Демон?

— Демон.

— Да вы с ума сошли? — рассмеялся Федорак. — Какой демон, о чем вы?

Его кровь наполнилась адреналином, и он отшатнулся, бешено молотя по напавшим на него теням. Но затем Мефистон прошептал что-то, и полковник погрузился во тьму.

Глава 22

Полковой штаб Люпианского 145-го «Заключенные в аду»

Адурим, дельта Абиссамы, Сабассус