Ничего интересного - Кевин Уилсон (2019)

Я затолкала детей наверх, на чердак, где стояла ужасная духота, потому что ни один из вентиляторов не был включен. Я чертыхнулась и начала их подключать. Посадила детей перед двумя самыми большими, врубила до максимума, и они разнесли всю пыль по комнате, в воздухе зависли пылинки. В открытой коробке лежал окаменевший кусок пиццы. Было страшно неловко показывать детям, какой была моя жизнь до них. Наверняка их уверенность в том, что я знаю, что делаю, улетучилась. Я попыталась запихать коробку с пиццей под кровать, но они оба ее уже увидели.

— Мы есть хотим, — сказала Бесси.

Я вдруг поняла, что за лето они привыкли к тому, что стоит просто залезть в холодильник или в шкаф, и тут же найдется еда. Можно было заказать пиццу, но я параноила по поводу полицейских.

— Мой живот, — простонал Роланд. — Послушай, как он рычит…

— Хорошо, хорошо, — сказала я. — Я поняла. Сидите здесь, я что-нибудь принесу.

— А нельзя нам спуститься? — спросили дети. — Здесь жарко.

— Нужно постараться не путаться у мамы под ногами, — объяснила я. — Она не очень ладит с детьми.

Я, пыхтя, сбежала по лестнице. Посередине остановилась, потянулась и дотронулась до места чуть выше пояса джинсов, где нащупала застрявший маленький кусочек стекла. Я попыталась его вытащить, но он засел довольно крепко. Было не больно, но теперь, когда я знала, что он там, только об этом и могла думать. Наверняка вредно с открытыми ранами топтаться на грязном пыльном чердаке. Я не могла сосредоточиться.

На кухне сидела мама, читала журнал под легкий рок по радио.

— Хм, — сказала я, сгорая от стыда. Я ненавидела, когда мне что-то было нужно, и еще больше ненавидела, когда это что-то мне было нужно от мамы. — Дети хотят есть.

— Я с ними солидарна, — ответила она, не сводя взгляда с журнала, в котором рассказывалось о домах на пляже или о чем-то в этом роде.

— У меня есть деньги. Можешь заказать нам всем пиццу?

Она посмотрела на потолок, размышляя.

— Мне не хочется пиццы, — сказала она.

— «Макдоналдс»? «Сабвэй»?

Мама вздохнула, встала из-за стола и начала шарить по шкафам, открывая и закрывая дверцы.

— У меня есть макароны с сыром, — сказала она, затем заглянула в холодильник. — И сосиски.

— Замечательно!

Я достала кастрюлю, набрала воды. Мама швырнула сосиски на стойку у плиты и вернулась к столу. Я ждала, пока вода закипит, и смотрела на нее. Сколько таких вечеров прошло, когда я была ребенком? Обычно мама и один из ее парней смотрели маленький телевизор на кухне, а я готовила маслянистую лапшу или увядший, мокрый салат с соусом «Тысяча островов», нарезала огурцы и зеленый перец, как будто благодаря моим стараниям мы превращались в самых здоровых людей на земле.

Я подошла к лестнице, спросила детей, все ли в порядке. Они крикнули, что в порядке. Когда я вернулась на кухню, мама сказала:

— Я знала, что ты приедешь.

— Вот как? — Я почувствовала, как кожа начинает зудеть, как учащается сердцебиение.

— Недавно звонил какой-то мужчина. Кэл, или Карл, или… что-то в этом роде. Спросил, связывалась ли ты со мной.

— Что ты ему сказала?

— Что не видела тебя все лето, что даже не разговаривала с тобой.

— Ясно. — Я знала, что это еще не все.

— Он сказал, что я должна позвонить ему, если ты приедешь с двумя детьми, — наконец продолжила мама, глядя на меня. — Сказал, что возместит мне все неудобства.

— Ты перезвонила ему?

Она покачала головой:

— Он говорил так сухо и формально… Мне не понравился его тон. Так что нет, я ему не перезвонила.

Вода наконец закипела, и я насыпала макароны.

— Не благодари, — бросила мама.

— Муж Мэдисон, — начала я, — он…

— Я не хочу знать, — перебила она меня.

— Понимаешь, дети, Бесси и Роланд. Тебе нужно знать, они…