Долгая дорога домой (сборник) - Пол Андерсон

Психиатр Кирнс встретил их в Белвью с деревянным лицом. На нем не было признаков стыда, а на лице Коринфа – упрека. Врач сделал, что мог, не имея исчерпывающих знаний, и потерпел неудачу – просто факт реальной жизни, не более того.

– Она меня обманула, – признался психиатр. – Я считал, что Шейла идет на поправку. Я не подозревал, насколько хорошо даже душевнобольной человек способен управлять собой с помощью измененной нервной системы. И как она все это время мучилась, тоже не разглядел. Ни один из нас, переживших перемену, не в состоянии понять, какой кошмар испытали те, кто не смог приспособиться.

Машут черные крылья, а Шейла одна. Опускается ночь, а Шейла одна.

– Она потеряла рассудок к тому времени, когда это сделала? – ровным голосом спросил Коринф.

– Возможно, она выбрала самый разумный путь. Стоило ли влачить такое существование, полагаясь лишь на смутную надежду, что однажды мы откроем подходящий способ лечения?

– Она сильно пострадала?

– Операция, конечно, была выполнена грубо. Несколько переломов из-за конвульсий. Если бы Шейлу вовремя не нашли, она бы умерла. – Кирнс положил руку на плечо Коринфа. – Конкретный объем уничтоженной мозговой ткани невелик, однако повреждения нанесены наиболее критической области.

– Феликс сказал, что она хорошо восстанавливается.

– О, да. – Кирнс криво улыбнулся, словно почувствовал на языке что-то кислое. – Теперь нам нетрудно разобраться в психологии прежнего человека. Я использовал тройной подход, разработанный после перемен Гравенстейном и де ла Гардом, – символогическую переоценку, кибернетическую нейрологию и соматическое координирование. У нее осталось достаточно здоровых тканей, способных – под тщательным надзором, когда пройдет психоз – взять на себя функции поврежденных участков. По моим прикидкам, мы сможем выписать ее через три месяца.

Врач тяжело вздохнул.

– Она будет обычным, здоровым человеком, как накануне перемен, с ай-кью около ста пятидесяти.

– Ясно, – кивнул Коринф. – А есть ли шансы восстановить ее полностью?

– В лучшем случае на это уйдут годы – понадобится воссоздавать нервную ткань. Она не регенерируется, знаете ли, даже с искусственной стимуляцией. Чтобы вырастить клетки головного мозга человека, нам, по сути, предстоит создать жизнь в пробирке, перескочить через миллиард лет эволюции и в точности скопировать генотип пациентки. И даже тогда… я не уверен.

– Ясно.

– Если хотите, ступайте к ней – ненадолго. Ей уже сказали, что вы живы.

– А она что?

– Очень много плакала. Это понятно, это здоровый симптом. Вы можете провести с ней полчаса, если не станете ее слишком будоражить. – Кирнс назвал ему номер палаты, а сам вернулся в кабинет.

Коринф поднялся на лифте и прошел по длинному тихому коридору, благоухающим розами после дождя. Подойдя к палате Шейлы, он заметил, что дверь приоткрыта, и, замешкавшись на пороге, сначала заглянул внутрь. Палата напоминала лесную беседку – папоротники, деревья, слабый щебет птиц, устраивающих гнезда, где-то шумел водопад, в воздухе витал аромат земли и зелени. Почти все искусственное, подумал он, но ей здесь уютно…

Питер подошел к кровати, стоящей под освещенной солнцем ивой.

– Здравствуй, милая.

Как ни странно, Шейла совершенно не изменилась. Она выглядела точно так же, как в день их свадьбы, молодо и свежо, волосы завивались мягкими кудряшками вокруг овала все еще немного бледного лица. Жена подняла на него блестящие глаза. В белой ночной рубашке, позаимствованной из домашнего гардероба, Шейла выглядела подростком.

– Пит.

Он наклонился и поцеловал ее, очень нежно. Она ответила, но как-то отстраненно, почти как чужая. Питер заметил, что на пальцах, гладивших его лицо, не было обручального кольца.

– Ты жив, – Шейла произнесла фразу с некоторым удивлением. – Ты вернулся.

– К тебе, Шейла, – ответил он и присел на край постели.

Она покачала головой.

– Нет.