Спасения нет - Питер Гамильтон (2019)

Я перепроверяю свои архивированные функции, убеждаюсь, что они готовы к активации.

Скоро я стану целым.

До тех пор… я жду.

Я наблюдаю.

Эстетическое оформление «Актеона» не напоминало Деллиану ничего знакомого. Проходя с половиной своего взвода по извилистым основным коридорам спирального хабитата, внимая громкой музыке с преобладанием струнных и ударных, он дивился на плавные линии перламутровой металлокерамики, выстилавшей весь интерьер звездного корабля. Вентиляция и технические коридоры на стенах и потолке были виртуозно укрыты за решетками «югендштиль» и мягко подсвечивались кобальтовой и циановой синевой, а системные модули прятались в очерченных мандариново–оранжевым круглых нишах.

Распахнулась двойная дверь, они вошли в обзорный зал. Барабаны притихли, уступая хоровому вокалу, добавившему музыке драматичности. В переборке между ними открывался неглубокий «фонарь» из юберкарбона. Деллиан припал к окну. Фалар и Ксанте по сторонам от него так же нетерпеливо вглядывались в открывшуюся картину — словно им опять было по четырнадцать лет и они в поместье Иммерль высматривали страшных зверей за защитным ограждением. Оптоактивный юберкарбон увеличивал темные просторы странной и величественной полости Бенну. Взлет музыки заставил их поднять глаза к тройной спирали наружной структуры «Актеона», окружавшей длинный заостренный хребет, расходящийся пятью серебристыми зубцами, словно оружие отличавшегося особой агрессивностью мифического божества. В кормовой части «хребта» виднелись три хрустальных геодезических купола, каждый по километру длиной. Эти викторианские люстры хранили в себе свет шафрановой желтизны — первобытный, не сохранившийся более нигде во вселенной. Пока Деллиан любовался ими, музыка достигла победного крещендо.

— Что это в них? — спросил он.

— Где? — Ирелле пришлось перекрикивать музыку.

— Этот свет? — Он пальцем резанул себя по горлу.

Оркестровые аккорды рассыпались переливами клавесина. Деллиан невольно огляделся, ища глазами понуро бредущих со сцены музыкантов.

— Что это светится?

— Черенковское излучение, — объяснила она. — Там ячейки двигателя. По расчетам, должны разогнать «Актеон» до девяноста восьми процентов световой.

Деллиан пошарил глазами по тенистому нутру Бенну, нашел серое пятнышко «Моргана». Тот и не думал соперничать сиянием с «Актеоном».

— Впервые вижу такой гравитонный двигатель.

— Просто «Актеон» — не военный корабль, — вмешалась Элличи. — Это дает больше свободы в конструкции движителя. Меньше уходит на защиту, больше возможностей приблизиться к расчетному максимуму.

— И массу мы сократили, — добавила Ирелла. — В жилых частях есть садовые зоны, но таких открытых парков, как в стандартных торах, ты там не найдешь.

— Почему? — удивился Урет. — Сами же говорите про больше возможностей.

— «Актеон» — это вам не корабль поколений, — отрезала Ирелла. — Он не основывать новую цивилизацию летит. Его дело — искать, открывать и возвращаться в устоявшееся общество.

Урет не только застонал, но и глаза закатил для особой выразительности.

— Опять поиски святых? О святые!

— Что искать, решит совет «Актеона». Наше дело — обеспечить им максимальную свободу действий. То есть, по сути, максимальную дальность полета.

— Меня на него не зовите.

Деллиан удивленно переглянулся с Иреллой.

— Мне казалось, ты первым записался?

— Ну, хотел, — смущенно промямлил Урет, — но понимаешь…

— Не понимаю.

— Ну, такое дело. Кенельм теперь не так бросается на тех, кто задумывается о чем–то, кроме Удара, ну, я и стал думать. В частности, насчет шансов.

— Шансов на что? — спросила Ирелла.

— Найти там что–нибудь, не говоря уж о человеческой цивилизации в полном расцвете. На мой взгляд, куда вероятнее, что оликсы найдут нас. В смысле, ваянское радио уже которое десятилетие орет: «Мы тут!»