Спасения нет - Питер Гамильтон (2019)

— Я и не говорила, что будет просто, — сказала Ирелла. — Но на халтурном корабле никого в космос не пошлю.

— Вот уж «Актеон» никто халтурой не назовет, — заметил Фалар. — Ты изумительно справилась.

— Спасибо.

Распрощавшись со взводом и вернувшись к себе, Деллиан шлепнулся на диван перед широкой черной фусума с растянувшимся поперек монохромным драконом. Ирелла восьмой месяц увлекалась Японией. За раздвижной фусума виднелась терраса с прекрасным видом на Фудзи. Ветер из сада доносил благоухание цветущих вишен.

— Не знаю, долго ли сумею разыгрывать этот фарс, — признался Деллиан.

Маленькую фусума на другом конце комнаты украшал летающий остров в стиле укиё-э. Отодвинув ширму, Ирелла зашла в спальню.

— Меня заинтересовало обращение Урета, — заметила она оттуда.

— Врешь.

— Извини?

— Ты готова была мозги вышибить балбесу. Я же видел.

— Ну, ладно. Я два года билась над конструкцией «Актеона» — по–моему, имела право чуточку обидеться.

— Не говоря о том, что «чуточку обидеться» — рекордная недооценка со времени отлета с Джулосса, ты могла бы принять его отступничество как комплимент.

— В смысле, замысел работает? Те, кто хотели все бросить, готовы передумать?

— Мне казалось, суть плана в том и состоит.

— Это верно, но надо еще разобраться: то ли Урет просто не устоял против мнения своих, то ли и остальные Уходящие так же настроены.

Дистанционка, подкатив к дивану, подала Деллиану бокал ледяного пива.

— Что, опять отправишь меня трепаться с парнями?

— Никуда не денешься. Не одной мне страдать. Если свернуть сейчас проект «Актеон», народ снова впадет в уныние и мы вернемся к тому, с чего начинали, — будем ждать новых самоубийств. Кенельм верно сказало, что если уж браться, так браться.

— А ты знаешь, что Урет состоял в партии биозеленых?

— Это что такое?

— Большинство Уходящих хотят загрузить «Актеон» обогатителями и инициаторами чтобы, найдя терраформированную планету, зажить там прежней жизнью. А партия Урета стремится к суперпасторали — чтобы сама земля их всем обеспечивала. Чтобы деревья вырастали в дома, чтоб с полей снимать мясной урожай, металлокристалоиды, лекарственные клубни. Жить в полной гармонии со средой.

— Идиотизм. Без современной цифровой инфраструктуры они за три поколения утратят культурную базу. А выжившие снова бросятся строить индустриальное общество.

— Выжившие? Ого, ты их здорово не одобряешь. Цель биозеленых — равновесие, чтобы ничего нового строить уже не приходилось. Такая простая жизнь укроет и от оликсов.

— Им и собственный ай–кью придется урезать в соответствии со своей застойной культурой. Такая идеология хуже нашей, нацеленной на Удар. Это же тюрьма.

— Где твоя толерантность? Если они хотят жить так и нам не мешают, следовало бы им помочь.

— Да, каждый вправе жить в согласии со своей идеологией — я вовсе не против. Дело только в том, чтобы следующие поколения вольны были пойти своим путем. Иначе выходит фашизм.

— Ну, может, тебя утешит, что в лагере Урета, по–моему, не много сторонников.

Ирелла вышла из спальни, завязывая оби на роскошном черно–красном кимоно.

— Все равно мне нужны цифры, Дел.

— Ясно, — буркнул он.

Она села к нему и ухватила с дистанционки пиво.

— Пиво нельзя так замораживать. Оно теряет вкус.

— Я вроде бы не ради вкуса его пью.

— Да уж, как задумаешься о социальных ритуалах, остается только удивляться. Бегство в комфорт обыденности. Детское питание для души.

— Ты здорово расстроилась, да?

— Да не так уж. Запросто можно построить и два «Актеона».

— Святые! Посмотрел бы я, как ты повторишь это при Кенельм. Очень–очень хочу посмотреть!

Она усмехнулась и чмокнула его в щеку.