Спасения нет - Питер Гамильтон (2019)

Накинув на плечи последнее в доме чистое полотенце, Олли через кладовую и гардеробную вышел в гостевую спальню. Похоже, что Клодетта не имела привычки в припадках ярости кромсать ножницами одежду бывших — странно, от нее этого вполне можно было ожидать. Но в гардеробной были тонны дорогой мужской одежды, опрятно отстиранной и наглаженной. И разных размеров. Может, она была вроде тех паучих, что едят самцов после секса, а это всё были ее трофеи. Усмехнувшись этой мысли, он выбрал для себя шелковое черное белье и носки. Поверх белья темно–зеленые кожаные брюки и бордовую рубашку с алым логотипом «Крафтан» на нагрудном кармане, туфли ручной работы с Джермин–стрит — тесноваты, но плевать, зато по цене как сказочное сокровище. Припудрил щеки, подчеркнув впадинки, и наложил вишневую помаду. От туши для ресниц, подумавши, отказался.

Олли осмотрел себя в зеркале. Набор что надо. Взглянув на него, всякий скажет, что парень с вершины мира. «Я справлюсь. Я их спасу».

Прежнего кайфа подходящая одежка не вернула, но в хозяйскую спальню он вошел под звучащий в голове саундтрек из последней виртуалки с Сумико. Странный запашок здесь стоял, и занавески были отдернуты, хотя тусклые охряные сумерки под Лондонским щитом давали не так уж много света. Будь у Олли столько денег, он выбрал бы другую отделку для своей спальни, но и ее идеал — декадентский Париж 1930‑х — сумел оценить.

Тронд с Клодеттой вместе лежали в постели: она на нем, руками обхватили друг друга, слились в одно существо. Она любовно поглаживала его лицо и грудь. Чресла его скрывались под шелковой простыней цвета царственного пурпура, и Олли пришлось вызвать в памяти новости про окукливание, чтобы не усмехнуться при виде оттопыривающей ткань могучей эрекции.

— Ты как, парень? — спросил Тронд.

— В порядке. Просто зашел тебе сказать: мы с Аднаном подумываем скоро сдернуть. Здесь дела дерьмовые, надо как–то выбираться в терраформированные системы. — Он многозначительно покосился на Клодетту. — На это нужны серьезные денежки.

— Угу, — отозвался Тронд так равнодушно, что Олли понял — нарк вознес его выше облаков. — Я займусь.

— Мой маленький никуда не собирается, — проговорила Клодетта. На Олли она даже не оглянулась, с обожанием таращилась в стеклянные глаза Тронда. — Он решил трахать меня до самого конца, потому что он плохой мальчик.

— Хуже не бывает, — подтвердил Тронд.

— Прости, милашка, — сказал Олли, — но это не тебе решать. Тронд, дружище, здесь просто нельзя оставаться.

— Нет! — взвизгнула Клодетта. — Нет, нет и нет! Он мой! Мой плохой мальчик. Ты просто завидуешь, что он не тебя имеет. Но ты ему не нужен, верно, малыш?

— Вот дерьмо, — буркнул себе под нос Олли. Дикий Улет, подсунутый им Джад, вконец разнес ей мозги.

— Не тебе решать, — строго повторил он, подражая той холодной властности, что подсмотрел у Тронда.

Клодетта, удивительно быстрым движением сев на кровати, принялась колотить кулачками по матрасу, хлеща встрепанными волосами, замотала головой.

— Пошел ты на фиг. На фиг. Отвали! Вали на фиг из моего дома. Ты не настоящий плохой мальчик — не то что мой Тронд. Оставь нас в покое. Уходи. Прочь! Навсегда. Я его не отпущу. Теперь уж ни за что. Он теперь идеальный. Он мой, а я его. Тебе такого не видать. Ты уже мертвый, потому что у тебя души нет. От тебя только и останется, что деньги да грязь.

— Заткнись! — цыкнул на нее Олли. — Тронд, дружище, спускайся вниз. Мы будем там.

Но Тронд только мечтательно улыбнулся в потолок.

— Ступайте себе. Благословляю. Я останусь здесь. Конец близок, Олли, и он будет прекрасен для тех, кто встретит его как следует.

Клодетта разразилась безумным смехом, напомнившим Олли хихиканье ведьмы. Тогда он понял: безнадежно. Кто бы мог подумать. Тронд свалился в яму, которую сам же и вырыл.