Янтарные глаза - Вилма Кадлечкова (2013)

Да, она знала подходящего человека. Еще вечером ей пришло в голову, что она могла бы спросить его, но эта мысль была так ужасна, что она просто не решилась. Но время шло, и вылет неминуемо приближался, так что это стало единственной надеждой.

Фиона всегда думала, что Лукас Хильдебрандт ее ненавидит – тем более сейчас, когда Стэффорд отдал поручение ей вместо него. Но, может быть, все совсем не так. Может, это она его ненавидит… а ему просто по барабану. Мнение, что этот парень совершенно невыносим, не разделяла ни одна ее коллега. Элис в него по уши втрескалась, Линда – этак четверти на три. Но и те, кто не видел в нем подходящего адресата для валентинок, считали его как минимум порядочным человеком. Расскажи она ему честно, в какой ужасной ситуации оказалась, он бы, наверное, не стал над ней смеяться. Может, это бы встревожило и его.

Она глянула на нетлог: десять минут первого. Уже поздно. Если продолжить мешкать – будет слишком поздно.

«Можно пойти еще немного помедитировать над „Лунной исповедью“», – подумала она. Но вместо этого открыла дисплей нетлога.

Номер Лукаса Хильдебрандта был у нее еще с тех времен, когда казалось, что они могут начать встречаться. Лучше не думать, почему после того фиаско в кафе, когда Хильдебрандт проявил себя как напыщенный атеист, она не удалила его из контактов. Фиона тут же решила, что себя не покажет, как минимум сначала, потому намеренно не посмотрела в зеркало и не пошла причесаться. Вместо этого она потеряла драгоценные три минуты в размышлениях, стоит ей послать рабочий фон – красный логотип Совета на сером, безопасный, но скучный – или же свой личный – кристалл с аурой в розовых и светло-зеленых тонах, впечатляющая духовная работа практически неизвестного, но талантливого молодого художника Леона Кори. Работу Кори ей хотелось отправить больше, потому что она лучше отражала ее душу, чем рабочий логотип, а Фиона бы хотела поговорить с Лукасом о ней; однако тогда велик риск язвительности с его стороны. Среди этих размышлений она вдруг осознала, что и правда решила ему позвонить, чему была искренне удивлена. Затем махнула рукой на мысли о фоне и выбрала логотип Совета.

Она слушала гудки и перебирала варианты, как ему сказать.

– Ошибка. Абонент не существует. Номер не входит в Сеть, – сообщил мелодичный голос.

Фиона прослушала это еще раз. И в третий. Потом повесила трубку.

«Не существует?.. Что за бред?»

Человек получал свой номер нетлога при рождении, и он сопровождал его всю жизнь. Его нельзя аннулировать. Нельзя изменить. Если нетлог был выключен, Сеть все равно могла его локализовать и предоставляла возможность оставить сообщение. И в том случае, если человек находился не на Земле, в Сети оставалась запись и всегда можно было выяснить, возможно ли выйти на связь и с какой временнόй задержкой. Все всегда хранилось в какой-нибудь базе данных! Но чтобы не существовал номер?!.

Сеть говорила это, когда человек был мертв.

Фиона долго сидела, потрясенная до мозга костей. При мысли, что Лукас Хильдебрандт мог умереть, у нее кружилась голова. Это можно понять: каждого из нас обдаст холодом при мысли о смерти в непосредственной близости. Никакого личного интереса. Точно не с ее стороны! Но ей приходилось об этом думать. Она представляла, что могло случиться: все виды катастроф и несчастных случаев.

Или убийство.

Вдруг всплыло воспоминание, как она столкнулась с Хильдебрандтом в коридоре: его вспотевшее, загнанное лицо. Может, ему кто-то угрожал. Может, его преследовали еще до этого, давно, а затем были в его офисе – прямо в тот момент, Рё Аккӱтликс, прямо в тот вечер! Они допрашивали его? Пытали? А она не заметила. Не помогла ему. Ей было все равно.