Герой - Роберт Сальваторе (2016)

Консеттина, лежавшая в кровати, почувствовала себя… всемогущей. Она не могла поверить в то, что сейчас сделала, не понимала, как именно она это сделала. Она никогда не была ни сильной, ни настойчивой, ни склонной к риску — никогда в жизни. Она не знала, откуда это все взялось — ее смелые слова, ее физическая сила. Он ударил ее, но она сумела его остановить, и последнее слово осталось за ней! И потом, когда она набросилась на него…

Отчаяние, решила женщина. Возможно, она уже достигла того состояния, в котором здравый смысл и приличия теряют всякое значение. Она знала, что наверняка умрет, если не сумеет зачать ребенка.

Или если король Ярин не отправится на тот свет спустя несколько недель.

Несмотря на потрясение, на смятение, царившее в ее мозгу, на воспоминания о происшедшем, женщина невольно усмехнулась. Она представила себе растрепанного старика, который только что, хромая, вышел из ее комнаты, и подумала, что король не переживет и десятка таких «свиданий».

Королева сняла новое ожерелье, чтобы спрятать его в шкатулку, где хранилась внушительная коллекция украшений, но помедлила. Пальцы ее как будто бы не желали разжиматься и выпускать цепь.

«Ты же не можешь спать в нем, дурочка», — беззвучно обратилась опа к себе самой и хотела убрать ожерелье.

— Надень его, — услышала она тихий шепот. А может быть, ей показалось.

Консеттина огляделась, и взгляд ее в конце концов остановился на портрете короля. Может быть, Ацелия снова шпионит за ней?

Но нет, решила она, у Ацелии был гнусавый выговор, и она всегда говорила с каким–то жалобным, недовольным выражением; а незнакомый шепот был низким, мелодичным. Это был прекрасный, чарующий голос.

— Ожерелье — твой единственный выход, Консеттина, — продолжал голос. — Надень его.

Встревоженная Консеттина подошла к двери и приложила ухо к замочной скважине, затем отважилась немного приоткрыть дверь.

Там дежурил только один часовой; он уже засыпал, сидя на стуле и опираясь на свою алебарду.

Королева вернулась в комнату.

— Кто ты? — прошептала она.

— Надень цепь, — повторил голос более настойчиво. — Тебе нужна сила.

Консеттина готова была повиноваться, но в следующую секунду волна ужаса захлестнула ее, и она хотела швырнуть ожерелье на пол.

Но обнаружила, что не может выпустить его из рук.

Ей доводилось слышать о магических предметах, дающих обладателю сверхъестественные способности, и она снова вспомнила, что сделала сегодня ночью, с какой легкостью сумела поднять Ярина с постели и швырнуть его на спину. Она не может и дальше оставаться беспомощной жертвой короля — тогда ей наверняка конец. Ей придется полагаться только на себя, на свою сообразительность и физическую силу.

В этот момент взгляд Консеттины упал на высокое зеркало; она подошла к нему вплотную и, выронив халат, который держала в руках, принялась рассматривать себя. Она обнаружила, что собственное отражение странным образом завораживает ее, и подумала, что она красива, хотя прежде уделяла относительно мало внимания внешности.

— Он прикончит тебя, — прошептал голос.

— Кто?! — воскликнула королева и оглянулась. — Кто это? Кто говорит?

Консеттина обнаружила, что тяжело дышит. Она подумала, что надо бежать из комнаты, но сначала, разумеется, отшвырнуть прочь это ожерелье.

Однако взгляд ее снова приковало отражение в зеркале; внезапно там, за стеклом, возник какой–то черный дым. Он окутал женскую фигуру и полностью скрыл ее.

Дым поднимался, постепенно рассеивался, и женщина снова увидела свои ноги, потом появились бедра, живот, грудь, плечи и шея…

— Надень его! — настаивал голос, но Консеттина едва слышала эти слова, потому что глаза у нее полезли на лоб от ужаса. Дым рассеялся, и ее отражение снова было четко видно.