Герой - Роберт Сальваторе (2016)

Затем оба кивнули, вспомнив исход поединка между Афафренфером и Дзиртом, когда дроу не склонился перед соперником в знак уважения — наоборот, он, казалось, хотел ударить монаха по лицу.

Физические возможности Дзирта До’Урдена казались безграничными. Разумеется, он мог бы после долгих лет тренировок подняться на уровень Афафренфера или Саван и, скорее всего, даже сравняться с Перриуинклом Шином. Возможно, он мог бы стать одним из немногих, кто вышел за пределы смертной оболочки, как Кейн.

Однако возможность восхождения на высшие уровни иерархии ордена Желтой Розы определялась не столько физической формой и навыками кандидата, сколько его умением управлять своими желаниями, настроениями и эмоциями. Это умение требовалось ученику для того, чтобы в точности следовать жесткому режиму, понимать собственное тело и манипулировать им.

И в этой области, самой важной из всех, Дзирт До’Урден оказался совершенно бессилен.

Никто из друзей Дзирта, недавно провожавших его в опасное путешествие в Подземье, не мог бы предугадать подобного исхода.

* * *

— Это надолго? — спросила Далия.

Энтрери видел, что она из последних сил скрывает грызущее ее беспокойство; и мысль о том, что его предстоящее путешествие так тревожит ее, причинила ему сильную боль. Он даже не подумал о том, что ранит Далию, согласившись отправиться в путь вместе с Ивоннель. Артемис Энтрери просто не привык думать о ком–либо еще, кроме себя, — по крайней мере, если он не заставлял себя думать о других.

Реакция Далии на его решение была вполне естественной. Конечно, она никогда не поддавалась трусости, прекрасно понимала ценность дружбы и знала, что такое ответственность за боевых товарищей. В конце концов, Энтрери, Джарлакс и Дзирт только что спасли ее саму от ужасной участи. Но не следовало забывать о том, что женщина после долгих несчастий и страданий совсем недавно обрела хоть какое–то подобие мира и покоя. Она примирилась с сыном, и сейчас Эффрон создавал для себя собственное пространство в растущей Главной башне тайного знания.

А они с Энтрери нашли друг друга, и каждый из них помог другому облегчить душевную боль, обрести смысл жизни и новый взгляд на вещи.

И вот теперь он покидал ее, в сопровождении, возможно, одной из самых опасных колдуний–дроу на Фаэруне, и имел дело с Громфом Бэнром.

— Ты сильно изменился после общения с этим странным существом, Киммуриэлем, — заявила Далия.

Энтрери нечего было на это возразить. После совещания Ивоннель, Джарлакс и Киммуриэль пришли к Энтрери и рассказали ему о плане Ивоннель — плане, предусматривавшем участие Энтрери. Ассасину предстояло сопровождать Ивоннель в монастырь Желтой Розы. И чтобы ускорить это путешествие, Энтрери позволил Киммуриэлю «вторгнуться» в свое сознание — это было странное, тревожное переживание.

— Мы совершили путешествие вместе, — попытался объяснить Энтрери.

Далию взволновала эта новость:

— Куда?

— Путешествие не в пространстве, а во времени. Через столетия, к давно поблекшим воспоминаниям и к воспоминаниям, которые теперь удивляют меня.

Далия не поняла, что он имел в виду, но не стала просить разъяснений.

— Ты чувствуешь, что в долгу перед Дзиртом и обязан помочь ему, — заговорила она, когда напряженное молчание затянулось. — Я понимаю.

Энтрери покачал головой. Слова ее были рациональными, логичными, имели смысл, если вспомнить о цели похода Дзирта в Подземье, во время которого его настигла болезнь. Но все равно ассасину они показались какими–то фальшивыми. Не осознание долга приказывало ему отправляться к Дзирту и принять участие в отчаянном плане по спасению следопыта. Нет, здесь было нечто более глубинное, нежели долг, а если и долг, то, как это ни странно, прежде всего перед самим собой, перед Артемисом Энтрери. Он вспомнил обдуваемый ветрами утес неподалеку от ворот Мифрил Халла, сточную трубу в Калимпорте и башню, которая была создана специально для его поединка с Дзиртом.