Дочь реки - Елена Счастная (2020)

Утро выдалось ясным и жарким: уж подступала самая середка червеня. Русалья седмица начинается — по реке ходить для других может показаться и опасным. А для Рарога не было разницы. Не боялся он нечисти: ни русалок, ни мавок, что могли бы навредить — а ватажники вместе с ним опаски не имели. Уж за то, верно, надо было Чернобога благодарить. И хотелось до Купалы успеть Грозу забрать, да то от многого зависеть будет. А случись такое — было бы это самым благим знаком.

Многие ратники поскидывали рубахи, и их плечи теперь блестели под Дажьбожьим оком от пота. Гребли споро, чтобы скорее добраться до места нужного. Рарог поспешил всех уверить, что не придется долго по руслу блуждать, гадая, то ли место отыскали. Он знал теперь точно. И сидел у кормы, беспрестанно глядя на залитый ярым масляным светом берег, чтобы ничего не упустить.

От бликов, беспрестанно мечущихся по молодой сочно-зеленой листве ольхи и черемухи да кудрявых ив, рябило в глазах. В ушах стоял неугомонный стрекот птиц, что буйствовали в зарослях и поднимали щебет тем громче, чем ближе подходил струг.

— Здесь! — гаркнул Рарог, наконец ощутив, как кольнуло в памяти узнаванием. — Возьмите правее, на глубину.

И тут мужики загомонили, тоже узнавая то место, где с русинами не так давно схлестнулись.

— Ну, память у тебя, Рарог! — загоготал кто-то. — Ни в жись не нашли бы, коль не ты.

Он промолчал, отвернувшись, внимательно глядя в речную рябую от мелких волн глубь.

— Здесь встаем.

Бросили якорь. Рарог никого не стал заставлять нырять. Раз уж его это груз, то ему и хлебать воду, ему тело студить в реке, что еще хранила свежесть горных снегов, от которых питалась. Он быстро скинул одежду до портов и щучкой бросился со струга. Не надеялся ничего увидеть в мутноватой воде, толкаясь ногами спустился до дна самого — пошарил — только тина одна. Пришлось всплывать, чтобы глотнуть воздуха. А течение уже отнесло его чуть в сторону. Повиснув на борту струга, Рарог перевел дух и снова окунулся в глубину. И так пришлось повторить ему несчетное число раз, пока, чуть приоткрыв уже полуслепые глаза, он не заметил ровно очерченный валун в стороне. Добрался до него и провел ладонями по окованной крышке ларя. Вот теперь Рарог велел двум ватажникам нырнуть вместе с ним. Кое-как удалось зацепить ларь веревками под дно, слегка его приподняв. Обмотали и выбросили концы на струг, что встал прямо над тем местом, где схрон невольный оказался. Тянули всеми силами, отдуваясь и бранясь, когда мокрая пенька драла ладони, соскальзывая. Ларь тот набрал уж и воды, пока лежал на дне, а потому стал, верно, едва не в два раза тяжелее. Но река все ж помогала, выталкивала. С горем пополам вытащили и, грохнув им о дно, распластались вокруг, поглядывая на ценность такую, за которую только человеческой жизнью расплатиться можно.

— Откроем? — полюбопытствовал Другош. — Страсть как знать охота, что там.

— Сначала на берег.

Скоро пристали в удобном месте и вывалились все на сушу. Мигом — разводить огонь. Захлопотал Калуга, собираясь готовить горячее для всех, а для тех, кто вдоволь накупался — в первую очередь, пусть и жарко нынче, пока плыли, уж и обсохли почти. Мужики сгрудились вокруг вынесенного на берег ларя, примеряясь так и эдак, как его открывать: ключа от солидного замка ни у кого, конечно, не было, а ломать крышку — значит, открыться перед Любором. А другой ларь, целый, взять было не откуда.

— Дайте я поворожу над ним, — усмехнулся ватажник Вогуль. Пошарил по поясу и снял с него увесистую связку хитро изогнутых железных палочек.

Недолго пришлось ждать, как справится он с не слишком сложным запором. Громко щелкнуло — и уже занявшиеся было разными делами мужи все, как один, обернулись.

— Ох ты ж… — в сердцах витиевато выругался Вогуль. Не утерпел, открыл крышку первым.