Дочь реки - Елена Счастная (2020)

Она всунула пояс в руку Рарога и отступила, едва не обжегшись от одного- единственного касания. Как будто сила особая искрами пронеслась до самого локтя. Он ухватить ее за запястье попытался. Твердые мозоли на его ладони царапнули слегка — и Гроза вмиг вся гусиной кожей покрылась. Так представилось ясно, как этими руками он Сению еще недавно держал. Как будто в горницу в самый миг соития заглянула. Неловко, стыдно — и притягательно так, что душно становится.

— Спасибо, Лиса, — бросил он вслед.

И вздохнул шумно.

Наутро в детинце было так тихо, будто Морана серпом прошлась. Только почти неслышно, словно мыши в подполе, возились чепядинки: какой бы буйной ни была ночь, а работу за них никто не сделает. Гроза встала, верно, раньше многих. Да и спала, правду сказать, нехорошо. Все что-то беспокоило. И мысли в голове все рваные кружились: то о Сении, которая на шаг опасный пошла. То о Рароге, который сегодня уже должен был из детинца вместе с людьми своими уйти — а там уж Макоши одной ведомо, как нити расплетет или спутает сильнее, может, и не увидятся больше никогда. А особенно меньшице лучше вовсе с ним теперь не встречаться. То чудилось все, будто Владивой вот-вот войдет в горницу: на вечере во славу Даджьбога он тоже не раз и не два к меду прикладывался. Голова обычно у него ясная все равно остается, да мало ли как кровь взыграет. Опасалась она этого каждый миг — а может быть, ждала. Только больше всего того, что остановить его не сумеет — не захочет.

И отчего-то отец вспоминался. Как он живет — вдали от Волоцка, откуда князь его хоть и не открыто, а прогнал. Потому как воевода, который не всегда с собственной душой в ладу, ему здесь не слишком-то нужен. Одно облегчение: матери она нынче не видела. Ни во сне, ни перед взором внутренним. Последней встречи с ней Грозе хватило. Встретиться бы наяву: может, и удастся найти путь к ее нечеловеческому сердцу, если есть оно у нее вообще. Может, тина только одна вместо него или коряга сухая: хоть топором руби — ничего не почувствует.

Умывшись и едва разодрав гребнем витые локоны, чтобы собрать их в косу, Гроза отправилась в соседнюю горницу — к Беляне. Сегодня они вместе с чепядинками собирались пойти травы пособирать. После Дажьбожьего дня великая сила в них: и в листьях брусничных, что только-только из-под земли пробились. И в кореньях. Сама Гроза умелой травницей себя не считала, а вот Беляна уж так это дело любила, что невольно приходилось ей потакать. К тому же нога, как княжна сказала, у нее почти совсем прошла: Шорох не зря был самым умелым знахарем в Волоцке да и окрест него тоже.

— Чего такая смурная, Гроза? — встретила ее княжна веселым щебетом.

Даже слишком звонким — в такую-то рань.

— Да что-то долго мне сегодня сон не шел, — Гроза тяжко опустилась на лавку у стены, наблюдая за суетой Беляны, которая так по хоромине носилась, будто не за травами собиралась, а в такую дорогу дальнюю, что не одну пару лычаков стопчешь. То останавливалась, задумавшись, то вновь принималась вещи перебирать. То хваталась за ленты, то принималась руки совать в рукава свиты. А Гроза держала на коленях туесок для трав, постукивая по нему пальцами, и почти погружалась в дрему от этого мельтешения. Словно птичка в силках бьется.

Перехватили они в поварне каши — под строгим взором Волуши, которая нынче тоже легла только под утро — прихватили с собой хлеба да молока. Но без Драгицы ускользнуть им из детинца не удалось: наставница княженки их едва не за косы поймала у самых ворот — и с ними отправилась, заставив шумных чепядинок изрядно притихнуть. Беляна сникла заметно, но наперсницу гнать не стала. Куда без нее пойдешь — и правда.