Я слышу, как ты дышишь - Остин Марс (2019)

Вера хихикала, обнимая его и думая, что даже если завтра она об этом пожалеет, то и пускай, зато сейчас он смеется. Он постепенно расслабился, стал перебирать ее волосы на затылке, вызывая щекотку под лопатками, от которой хотелось и не хотелось избавляться, она пока держалась. Он мечтательно сказал:

— Завтра пикник. — Помолчал и добавил: — Эрик там будет.

Вера замерла на секунду, думая, как на это реагировать, но не решила ничего и продолжила гладить его грудь и чертить линии. Министр усмехнулся:

— Глупая ситуация. Все вроде бы так просто и очевидно, но при этом, я ничего не могу ему предъявить. Он оставил пост, я его наказал, он отбудет наказание и завтра будет свободен, у меня нет причин запрещать ему приходить на пикник. Обычно я делю всех бойцов на три группы, первую, вторую и штрафную, первая охраняет лагерь, вторая в это время гуляет, потом вторая отправляется на базу отдыхать и дежурить, первая начинает гулять, а штрафная охраняет. Потом первая отправляется на базу, а штрафная доедает остатки еды и делает уборку. Первая и вторая группы чередуются через раз, в штрафную я записываю нарушителей- рецидивистов и больных, которым нельзя пить и соревноваться. Эрика я туда не запишу — он идеальный солдат, у него за каждую боевую операцию только поощрения, ни одного взыскания за все время работы у меня. На тренировках да, я могу ему навешать от всей души, и я это делаю, всегда, вне зависимости от того, косячил он сегодня или нет. Всерьез его калечить мне смысла нет — я себе не враг, лишаться такого бойца ради личной мести. За сегодняшнее я могу его вызвать на дуэль, с формулировкой "оскорбление дамы", но это будет равняться официальному признанию вас моей любовницей, вашей репутации придет полностью официальный конец. Сейчас мы можем хотя бы вид делать, что ничего нет, но после такой дуэли это будет бессмысленно — расписание и причины дуэлей печатают в газетах. Меня пресса очень любит, моей дуэли из-за дамы легко уделят целую полосу, там будет огромная статья с журналистским расследованием и вашим портретом. Я конечно могу подпортить жизнь Эрику и так, чтобы официально я был как бы ни при чем, но… не буду. Я его в каком-то смысле даже понимаю, на его месте я вел бы себя так же.

"Дзынь."

Вера замерла, хлопая глазами, министр тихо рассмеялся.

— Ну ладно, может, не так же, со слюнями не лез бы, это уже наглость, и вряд ли это приятно, целовать того, кто этого не хочет… но с поста сбежал бы, без проблем.

Вера опять попыталась на него посмотреть, но ничего не увидела в темноте, он погладил ее по руке, улыбнулся:

— А что ему остается? У него ситуация — не позавидуешь, над ним весь отдел смеется, он уже устал огрызаться. Голову потерял капитально, а возможности вас увидеть нет, хотя вы теоретически рядом, иногда ходите по базе, сидите в столовой, а он каждый раз, как на зло, то на посту, то в лазарете, то на выходном. Пару раз он был в группе, которая вас сопровождала на рынок, наблюдал издалека, как мы с вами гуляем под ручку и как я покупаю вам украшения — у него есть все причины меня ненавидеть, и хороший стимул пытаться с вами увидеться любыми способами. Особенно учитывая то, что ваше отношение ко мне для всех под вопросом, как и к нему — значит, шанс заслужить вашу благосклонность еще есть. Да?

"Офигеть, он действительно не поверил, вот это номер."

Она пыталась сдержать смех, но учитывая то, как плотно они прижимались друг другу, он все понял. В голосе добавилось иронии и поддевки:

— Вы же так цените настойчивость и умение добиваться своего, да, госпожа Вероника?

— Настойчивость — да, — попыталась сделать серьезный тон Вера, — но наглость — нет.

"Дзынь."

Он рассмеялся, она надулась и пробурчала:

— Это неточный прибор.

— Да конечно, — с сарказмом протянул министр, прижал ее к себе крепче, наклонился к ее уху: — Помните, что Барт рассказывал о цыньянской ревности?