Я слышу, как ты дышишь - Остин Марс (2019)

— Сука, — шепотом выдохнул министр в спину сестре, медленно прикрыл глаза и с дикой страстью прошептал: — Великие боги, пусть она скорее сдохнет сама, или я клянусь, я ее убью. Великие боги… — он опустил глаза на Верину шпильку в своей руке, опять поднял на уходящую Йо Ри, ненатурально-равнодушным тоном выдохнул: — Знаете, о чем я думаю? Если я сейчас воткну эту штуку ей в глаз, проверну, и воткну в другой, она сдохнет в ту же секунду. И никто об этом не узнает, никогда. Мы разрубим ее тело на части и скормим собакам, они выходят на дежурство голодными, так что справятся быстро, минут за двадцать. Кости закопаем в саду, одежду и волосы сожжем в кузнице, украшения расплавим, ее никто не найдет. У нее есть идиотская привычка ходить ночью одной без охраны, и никому не говорить, куда она пошла, так что следствие упрется в то, что в последний раз ее видели вечером, когда она шла в свои покои, а потом она бесследно пропала, и все. И мне ничего за это не будет, вообще ничего. И я все еще могу это сделать, — он смотрел в спину уходящей Йо Ри, Вера смотрела на него, тихо сказала:

— И вам не будет ее жалко? Все-таки сестра, хоть и на половину.

— Не будет, я вообще по жизни безжалостный, очень в работе помогает.

— А инстинкты не будут против? Половина вашего генома — это и половина ее генома, ее дети будут внуками вашей матери, вашими племянниками.

— Не будут, она не может иметь детей. Она достойная дочь своей матери, ей давно пора замуж, но она ненавидит мужчин и саму идею замужества, поэтому на брак изначально не нацеливалась, а сразу искала богатого любовника, и нашла. Забеременела, но он сказал, что ему ребенок не нужен, у него свои есть, так что она от ребенка избавилась, опасным способом, сама выжила, но возможность иметь детей потеряла. Она не страдает по этому поводу, но постоянно пророчит это окружающим, это ее навязчивая идея, так что не слушайте ее болтовню, она несет бред, у нее в голове нет мозга. И я все еще могу ее догнать, мне эта мысль покоя не дает, — он закрыл глаза, запрокинул голову и медленно глубоко вдохнул, остался так и стоять, тихо сказал: — Знаете, что самое главное я вынес из уроков по контролю гнева? Гнев нельзя контролировать. Его можно либо выплескивать сразу, либо копить и выплескивать потом, но когда его копишь, он сжигает изнутри. Как же я хочу ее смерти, великие боги… Но если мать знает, куда она пошла, то она заподозрит меня. А если она меня заподозрит, то благословения точно не даст. — Он выдохнул и стал ровно, протянул Вере шпильку: — Помощь нужна или сами справитесь?

— Кто такая госпожа Тэй? — Вера смотрела ему в глаза, внимательно, чтобы ничего не пропустить, он не дрогнул — значит, ждал этого вопроса и подготовил ответ, значит соврет.

— Это одна из старейших жриц Церати, она выжила из ума, и в храме давно не работает, иногда побирается на рынке, предсказывая всем судьбу, но нормальные жрецы говорят, что дара у нее уже давно нет. С ней никто не спорит, потому что это бессмысленно, а она думает, что стала пророчицей, и радостно пророчит во все стороны. Не обращайте внимания, Йо Ри идиотка, ей на заборе напиши — она поверит. Пойдемте домой, а? По-моему, вы уже устали, в другой раз сокровищницу посмотрим. Хорошо?

Она молча кивнула, он взял ее за руку и повел по той же дорожке, по которой ушла Йо Ри. Они спускались по ступенькам, а Вера пыталась разделить мешанину своего сумасшедшего пребывания в этом мире на дни, недели и месяцы. Не получалось, она помнила цифру одиннадцать, когда подписывала этой цифрой чертеж, а сколько прошло после этого?

В голове вертелись слова, ее слова и его, "мы знакомы две недели" — "три недели, Вера".

"Когда это было?"

Телефон остался на столе, и там должно быть все записано, там даже будильник должен был сработать, но в этом мире она не держала телефон под рукой круглосуточно.