Полюби меня такой - Маргарита Климова (2020)

Платная клиника с тёплыми, светлыми стенами, длинный коридор с мягкими диванами, холод ожидания, пронизывающий до костей. Это не в России холодно. Это в душе лёд сковывает, сжимает. Дышать больно от мороза в лёгких. Я чувствую всю боль, исходящую от Рины. Я чувствую, как её ломает от осознания произошедшего. И ничего! Ничего не могу сделать! Просто жду!

— Два сломанных ребра, ушиб грудной клетки, несколько внутренних разрывов влагалища, — звучит монотонный голос осматривающего врача. — Марине повезло. Вы вовремя успели. Сегодня оставим здесь. Завтра с ней психолог поработает. Всё будет хорошо, Максим Валерьевич. Она молодая, сильная. Справится.

— Что с… другим пациентом? — выдавливает отец.

— Там всё хуже. Множественные переломы. Сейчас просветим, посмотрим, что внутри…

— В сознании? — прерывает отец.

— Пока да, — испуганный ответ.

Ничего больше не говоря, отец проходит в палату. Оттуда торопливо выбегает персонал, плотно закрыв за собой дверь. Через несколько минут отец выходит с посеревшим лицом и сжатыми кулаками.

— Он больше не приблизиться к Марине и Лёше. Документы на развод и отказ от ребёнка подпишет и исчезнет. Заявление в полицию на тебя писать не будет. Я домой, успокаивать жену и детей, — устало потирает виски.

— Па. Я останусь здесь.

Он внимательно смотрит на меня, кивает, похлопав по плечу и молча уходит. Этот вечер всем надо переварить, осмыслить и жить дальше.

В палату к Рине захожу с замиранием сердца. Она такая маленькая, худенькая, потерянная в пространстве кровати. От руки тянется капельница, от монитора куча проводов. Рассечённая губа с наливающейся фиолетовым гематомой на пол лица, опухший нос с не отмывшейся до конца кровью под ним, перетянутая бинтами грудь.

мужчины не плачут. Плачут. По крайней мере я сижу рядом с кроватью и заливаю больничную палату слезами. Я не справился. Я не уберёг свою женщину от этого кошмара. Сквозь мокрую пелену смотрю на бледное личико, ловя малейшее движение бровями, ресницами. Она спит, накаченная успокоительными и анальгетиками. У меня-же в глазах та жуткая картина. И до сих пор хочется чувствовать руками кровь и треск костей.

Марина

Выплываю из забытья на пикающий, противный звук. Тело ноет, как после перемолки в комбайне. Каждый вздох отдаёт резкой болью в груди, тянущая тяжесть внизу живота, голова раскалывается толи от писка, толи от запаха лекарств. Открываю глаза и встречаюсь взглядом с любимой Доминиканой. В них столько нежности и сожаления. Чёрные круги под глазами, тёмная щетина, оккупировавшая лицо моего мужчины, ссутулившиеся плечи. Но он всё равно самый родной и красивый.

— Джей… Спасибо что успел… — слова даются с трудом. Шепчу пересохшими губами и не могу оторвать от него взгляда. — Спасибо что спас…

— Я не успел, — качает головой, и в глазах появляется тоска. — Я не смог тебя спасти от этой мрази. Но я всё сделаю, чтоб больше никогда тебе не было больно. Ни на шаг не отпущу.

— Мой американский герой, — пытаюсь улыбнуться разбитой губой. — Не отпускай. Только дай попить.

Небольшой глоток воды раздирает горло. Боль в теле накрывает очередной волной усталости. Засыпаю от лёгкого поглаживания руки, такого успокаивающего, обещающего, что теперь всё будет хорошо.