Полюби меня такой - Маргарита Климова (2020)

Родители смерились с нашими отношениями и моим переездом. Алёшку временно переселили в детскую Ди, так что мы пока приходящие родители. Привязываюсь к нему всё сильнее, как и он ко мне. Не слезает с рук, когда мы поднимаемся к ним. Поездки в офис приходится отложить, и заниматься всю неделю обеспечением комфорта Рины. Все передвижения только на моих руках. Одну стараюсь не оставлять.

Состояние, практически здоровая, или претворяется. Мы ни разу не говорили о том, что произошло. Марина наотрез отказывается поднимать эту тему, но иногда, оставшись в одиночестве, остекленевшим взглядом смотрит в себя. Очень беспокоит меня этот взгляд. Молчит, улыбается, а что на душе — не разберёшь.

Застал её за этим, вернувшись из ванной, где задержался для процедуры по поддержанию здоровья. В общем дрочил, как подросток. А что остаётся делать, когда круглые сутки тискаешь любимую женщину, а член приходится завязывать узлом. Яйца от воздержания опухли и скоро станут размером с шары для боулинга. Но я же мужик. Держусь. Моей постоянной униформой стали широкие домашние штаны. И прятать проще и не жмёт.

Вадим взял отпуск и помогает Дарье с детьми, а Алька задвинула кружки, секции и постигает азы поварского искусства. Всё возвращается к размеренной, спокойной жизни. До сегодняшнего вечера.

— Даш! Даша! Кажется, Тыква рожает! — истерично орёт отец.

— Ну посиди с ней, погладь! У меня котлеты на сковородке! — перекрикивается Дарья с кухни.

— Даш! Она решила делать это на твоём любимом диване! — всё ещё пытается выудить с кухни жену. — Пиздец тебе, Тыковка. Мама так любит этот диван.

Тыква — жуткая, злая собака породы алабай. Когда я здесь поселился, ходила за мной по пятам и рычала каждый раз, как я приближался к продуктам. Через два дня я стал её лучшим другом. Правда пришлось угостить втихаря от всех здоровенным стейком. Теперь, каждый раз, как я иду есть, она садиться рядом и подмигивает в надежде на повторение. Так что путь к сердцу Тыквы идёт через желудок.

— Ничего. Купишь новый, — Дарья влетает как ураган с тазиком с водой, полотенцами и каким-то лекарством в шприцах. — Аля! Застели вольер! Вадим, отдай Дину Максу и иди помогай!

Пять часов мы принимали роды. Вернее, принимала Даша, обтирала водой и передавала Вадьке в сухое полотенце. Рине достались шприцы, которые она вгоняла в холку каждому щенку. Алёнке досталась самая ответственная роль, перенести в вольер и уложить на грелки. После родов тыква доверила мне перенести свою измученную, шестидесятикилограммовую тушу к щенкам.

— Да Тыква, — задумчиво глажу её по морде, пока Аля подкладывает щенков к соскам. — Как же в тебя влезло столько медвежат? Двенадцать! Охренеть!

— Бедненькая, устала, — вытирая руки, подходит Даша. — Аль, принеси миску с водой. Вадь, убери всё, и давайте спать расходиться. Час ночи.

Хватаю свою медведицу на руки и спускаюсь к нам домой. В душе намыливаю гелем стройное тело, прижимаюсь к спине, делаю поступательное движение бёдрами. Хотя-бы потереться.

— Когда заживёт губа, трахну тебя в ротик, — прохожусь мыльной рукой между ног, раздвигая складочки. — Тогда ты будешь полностью моей.

— Когда у меня заживут рёбра, трахну тебя в зад, — нагло улыбаясь поворачивается ко мне и проходит пальцами между ягодиц, заставляя напрячься. — Тогда ты будешь полностью моим.

— И чем ты собираешься это делать? — с трудом сглатываю.

— Пальчиками, — надавливает на тугое колечко, вынуждая напрячься ещё сильнее.

— Я зверски хочу тебя, любимая, — рычу ей в волосы. — Готов на любые твои фантазии. Лишь-бы всунуть тебе.

— Могу помочь руками, — обхватывает член ладошкой, медленно проходя по всей длине.

— Я люблю тебя, — стону ей в губы, поддавая бёдрами на встречу ласке.