Полюби меня такой - Маргарита Климова (2020)

На пятый день решила выползти на свет. Медленно передвигалась по лестнице, повиснув на перилах, не чёсанная, не мытая. На кухне застаю маму, бледную с заплаканными глазами и тёмными кругами вокруг. Она ахает и подбежав, сгребает в объятья, такие нужные и такие важные.

— Доченька, солнышко, наконец-то, — кудахчет, судорожно гладя по спине. — Давай покормлю тебя? Что хочешь? Каша рисовая? Сырники? Блинчики?

— Кашу, — сиплю я. Кажется за эти дни горло разучилось выдавать чистые звуки.

Через минуту передо мной стоит тарелка с кашей и чашка чая с клубникой. Поднеся ложку ко рту, кривлюсь от подступившей тошноты. Желудок неприятно сжимается, отказываясь принимать в себя пищу. Отодвинув тарелку подальше, беру чай и делаю небольшой глоток. Чай заходит легче, обволакивая сладостью и теплотой.

— Мариш, — встревоженный взгляд и голос мамы выдергивает меня из сладкой эйфории. — Тебе надо сделать тест.

— Какой тест? — хлопаю глазами.

— На беременность, Мариш. На беременность, — вздыхает она.

— Мам ты чего? У меня укол. Какая беременность? — смотрю на неё, как на дуру.

— Трёхмесячный? — ехидно спрашивает.

— Да. Очень удобно, сделал и забыл, — отмахиваюсь от неё.

— Скажи-ка мне, доченька. Когда ты делала последний чудо-укол?

— Когда? Ну так это… — загружаюсь, вспоминая приблизительную дату. — Ну так, когда с Андреем жила.

— То есть где-то в январе? — продолжает мою мысль мама. — Сейчас июнь, зай. Ты профукала укол два месяца назад.

— Да нет, — трясу головой.

— Да да, — передразнивает мама, достаёт из верхнего шкафа две коробочки с тестами и кладёт передо мной на стол. — Я и так могу сказать, что ты беременная и скорее всего ждёшь мальчика.

— Ага. Двух, — заморожено смотрю на коробочки.

— Может и двух, но тест иди сделай, — приподнимает за локоть, вставляя в руку тесты.

В туалет иду, как под кайфом. Машинально провожу нужные манипуляции и возвращаюсь на кухню, положив тесты на столешницу.

— Что и следовало доказать, — тянет мама. — Хорошо отдохнули в тёплых краях.

Смотрю на пластик с индикатором, указывающим на срок пять недель, и сползаю на стул.

— Что теперь делать? — шепчу, прикрывая губы ладошкой.

— Вариантов много, — обнимает меня мама. — Что хочешь, кроме аборта.

В голове проносится куча мыслей, одна другой хуже. Начиная от «срочно позвоню Джейку» заканчивая «ничего не скажу этому американскому уроду».

— Мам. Не говори никому. Пожалуйста, — висну на ней. — Даже Максу.

— Не скажу, — успокаивает меня. — Только если поешь. Тебе богатыря откармливать надо.

Кое как запихиваю в себя пол сырника, запивая большим количеством чая. Кажется, чай единственное, что не вызывает тошноты.

— Где дети? — стыдно сказать, что за эти дни ни разу не подумала о сыне.

— Отправила с Максом к бассейну, — сканирует моё лицо. — Когда в клинику к Наталье Михайловне поедем?

— Давай потом. Пойду приведу себя в порядок, — направляюсь к лестнице. — Пора возвращаться к жизни.

Глава 24

Джейк

Рона оказалась своим парнем. С ней не чувствуешь меж полового различия. На публике мы изображаем голубков. Рона либо сидит у меня на коленях, либо трётся об меня, блаженно закатывая глаза. На семейном ужине, состоявшемся в конце недели, присутствовали не только родственники, но и несколько подруг Хелен с дочерями или внучками и Джереми Кларк с супругой. Мою как-бы девушку приняли холодно, но смиренно, сделав выводы, что лучше она в Америке, чем Рина в России. Прокисшие лица матрон с девицами не отрицали попытку подсунуть мне очередную богатую девицу. Но Рона спутала все карты, сказав, что мы живём вместе и у нас всё ровно.