Сладкая, какая же она сладкая! Дракон ревел и бесновался, требуя сей же момент опрокинуть свою истинную на спинку и одним движением освободить желанное тело от ненужной тряпки, но Рэйнард лишь нежнее играл с робким, неумелым язычком девушки. У него было много женщин. Страстных и нежных, развратных и скромных, но ни одна не вызывала и сотой доли тех эмоций, что сейчас рвали на части его сердце и душу. Непослушные руки жили своей жизнью, лаская, изучая гибкое тело, а сам он не мог сдержать дрожи возбуждения, что огненными волнами неслась вдоль позвоночника и оседала в паху болезненно-ноющей тяжестью.

— Рэйнард… Рэй… М-м-м, это… быстро. Так нельзя…

О, Творец! Когда он успел добраться до корсажа ее платья?! И спустить его настолько, что нежная грудка была едва прикрыта?! Глядя на два упругих, мягких комочка плоти Рэйнард почувствовал, что все его обещания с оглушительным грохотом рассыпаются в пыль.

— Почему? — как же невероятно тяжело было заставить себя поднять глаза! — Кто придумывает эти глупые правила? Будь моей… Любимая…

Кажется, последние слова он просто стонал. Или рычал. Платье соскользнуло вниз, а вместе с ним и все его благоразумие. Прижав девушку к себе, он с упоением исследовал нежную кожу губами и как голодный ловит монету, ловил ее тихие стоны и вздохи.

— Красавица… Моя любимая… Моя девочка…

Горячие пальцы солнечными лучами, гуляли по ее телу, рисуя на коже жаркие узоры. Шепчущие губы спускались все ниже, и Маршэль не смогла сдержать громкого вздоха, когда вокруг соска сомкнулся мягкий капкан. Позвоночник бесстыдно выгнулся, толкая ее навстречу жадному рту. Довольный мужской рык ознаменовал ее поражение, и ноющая от желания грудь подверглась новой атаке. Облизывая и посасывая то одну, то вторую чувствительную вершинку, Рэйнард не забывал и об остальных частях ее тела.

Маршэль только всхлипнула, когда обнаружила себя бесстыдно голой под согревающими лучами небесного светила. И Рэйнард был под стать ей.

Оседлав бедра мужчины, она плотно прижималась к внушительному, готовому к любовной схватке бугру плоти. Бедра сами терлись о горячую твёрдость, и Маршэль беззастенчиво любовалась напряженным, прекрасным в своей сладостной муке лицом сильного мужчины, что так терпеливо ласкал и целовал ее. Затуманенные желанием глаза блеснули двумя черно-алыми рубинами:

— Хочу тебя… До помешательства, хочу…

И новая судорога исказила строгие черты. Но он опять ждал.

— Ты так недавно обрел разум, — выдохнула она, жадно лаская взглядом крепкие плечи и широкую грудь, — Безумие тебе не к лицу, Рэй…

Лишь на миг его черты заострились, являя образ дракона, а в следующую секунду она уже давилась стоном, чувствуя, как медленно врезается в тело твердая плоть. Сладко-острый спазм скрутил низ живота. Такой большой! Но легкая боль, как изысканная приправа лишь сильнее отеняла наслаждение.

Бережным движением переплетя их пальцы, он двинулся первым, мягко подкидывая бедра ей навстречу. И Маршэль сама потеряла разум.

Светлое, гибкое тело в ожерелье из солнечных зайчиков и темных пятнышек теней. Томные движения вверх-вниз и влажные звуки соприкосновения их бедер. Тихие стоны из розовеющих, приоткрытых от наслаждения губок.

Легкий всплеск магии и вихрь из маленьких лепестков белоснежным дождем пощекотал бархатную кожу. Запутался в густых, каштановых локонах, лучше любых драгоценностей украшая его Принцессу. Да и возможно ли украсить золотом то, что несоизмеримо дороже?

Откинувшись на спину, он с удовольствием позволял милой наезднице двигаться в приятном ей ритме. Свободная и прекрасная, как владычица фей, девушка танцевала на его бедрах медленный, сводящий с ума танец. Он был так прост, но невероятно, безумно желанен. Капельки пота блестели в лучах солнца, аккуратная грудка чуть колыхалась, а он сгорал в сладостной агонии, из последних сил не позволяя себе сорваться в пропасть.