Дороже золота - Эми Мун (2018)

В полном молчании она зашла в комнату и принялись расставлять еду на низкий столик у окна. На нее, сидящую с ногами на кровати и прижимающую к груди запылившуюся подушку, даже и не посмотрела. А вот Маршэль смотрела! В сторону входа где, похоже, не было ни одного стражника! Беги, только шапку придерживай… Но лучше любых цепей на месте держала угроза королевы схватить Хельгу. Девушка уткнулась носом в подушку и крепко зажмурилась, сильнее стискивая руки. Нельзя смотреть! Нельзя даже думать о побеге! Ведь иначе…

Дверь снова хлопнула. И никаких засовов или замков. Ее любовь к матери была самой надежной клеткой. С таким же успехом королева могла посадить ее посреди дворцовой площади, Маршэль и на дюйм бы не сдвинулась. Но, пользуясь случаем, девушка таки попыталась выбраться. Коснуться золоченой ручки не получилось. Все та же стена препятствовала ей выйти. Такая же защита обнаружилась и на узких окнах-бойницах. Хотя спуститься по отвесной стене с высоты примерно двух десятков футов у нее все равно бы не получилось, но королева, очевидно, была не прочь подстраховаться. Маршэль отступила назад и нечаянно зацепила бедром край стола. Звякнула посуда.

Есть не хотелось абсолютно, слишком муторно было телу и душе, но крышку она все-таки подняла. При виде угощения с губ сорвался истеричный смешок. Как там сказала венценосная гадина — отправится на башенную площадку сытой и одетой? Что ж, если королева решила накормить ее этим, то одежда точно будет снята с последней столичной нищенки. Маршэль с отвращением посмотрела на бледно-зеленую… кашу? Суп? Жижу? В общем что-то, что нужно есть ложкой. Рядом лежало два ломтя серого, малосъедобного на вид, хлеба. В кувшине, хвала Творцу, оказалась обычная вода, а не помои из ближайшей лужи. Рассмотрев, как следует, все это великолепие Маршэль закрыла крышку и снова направилась к кровати. Удивления она не испытывала, скорее даже разочарование предсказуемостью королевы.

Вечер стремительно приближался к ночи, а Маршэль все сидела на своем узком ложе и бездумно разглядывала темнеющее небо. Сколько у нее было вопросов, сколько догадок, но никто ей не мог дать ответа. Оставалось только додумывать, почему король не отнял ее у матери во младенчестве? Или зачем построил летнюю резиденцию так близко от лесного селения, хранящего его постыдный секрет?

Единственное, в чем Маршэль была уверена так это то, что мама любила ее. И тем больнее было думать, что сейчас она наверняка сходит с ума от бессилия и страха за свое дитя.

Всю ночь Маршэль не сомкнула глаз. Сердце то надрывалось от страха и отчаянья, то замирало, скованное льдом безразличия и усталости. Голова гудела от сотен мыслей, губы были искусаны до кровавых корок, а небо меж тем неотвратимо светлело. И, когда в комнате появилась вчерашняя служанка, всколыхнувшийся по новой ужас перед предстоящим нес в себе крупицу облегчения. Ожидание смерти хуже самой смерти.

Вопреки предположениям, платье ей принесли приличное. Ворох пышных юбок из арахнийского шелка походил на серебристо-серое облако, а лиф был отделан рюшем и мелким агатом.

Разложив платье на единственное кресле по прежнему молчаливая служанка знаками указала ей на ширму в углу, за которой стояла небольшая бадья для водных процедур.

— А по человечески сказать зазорно? — вяло огрызнулась Маршэль. Девушка вздрогнула и опустила голову. Из-под чепчика послышалось тихое мычание. Служанка оказалась немой. Глядя на ссутулившуюся, поникшую фигурку Маршэль почувствовала, как по спине крадется холодок.

— Прости, — голос дрогнул и сорвался на шепот, — я не знала. Не хотела обидеть. Прости.