Один на 100.000 - Таня Володина (2019)

Дома она нашла початую бутылку мартини, оставшуюся со дня рождения, и залпом выпила полстакана. Упала на диван, воткнула в уши наушники с музыкой, и впала в сонное оцепенение. Ни о чём не думала, не вспоминала. Перед глазами стоял пятилетний мальчуган с пушистыми ресницами и чёрными кудрями, который каким-то чудом убедил родителей сочинить байку про ошибку в роддоме. Какой силой нужно обладать, чтобы провернуть такое? Разве что силой правоты.

* * *

А ночью ей приснился другой мальчик — с мягкими светлыми волосами и голубыми глазами. Он был смутно на кого-то похож, но Катя не могла вспомнить, на кого. Она качала мальчика на коленях, гладила по спинке и спрашивала:

— Чей ты, малыш? Как тебя зовут? Ты знаешь, кто твои родители?

Кто?

Кто?

Кто твои мама и папа?

Проснулась она в слезах. Телефон разрывался от звонков и сообщений. С ужасом Катя вспомнила, что сегодня день сдачи проекта «Бревис».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 30. Спасение

— Катя! Ты должна приехать! Мы без тебя не справимся! — истерила Гелла.

— Савва Аркадьевич дал мне отгул на несколько дней.

— Он сказал, что если у тебя есть совесть, то ты выйдешь на работу!

— Нет, он сказал, чтобы я пошла в кино!

— Умоляю, Катюха, мы с Ильёй в шоке! Не знаем, за что хвататься, какое фото выбирать, чего писать! И вообще, какая теперь концепция?

— Спросите у Олега, — посоветовала Катя.

— Он пропал! Ещё со вчерашнего дня! Телефон выключен, на мыло не отвечает, в чаты не заходит. Может, ты ему напишешь со своей личной почты — вдруг он тебе ответит?

— Нет!

— Тогда нам конец.

— Он живёт в «Идеале» — в триста восемнадцатом номере.

— Ты считаешь нас за идиотов? Нет там никого, он не ночевал дома.

— Хорошо, я приеду. Но я координатор, я ничего не знаю про ваши концепции.

* * *

В офисе царило уныние. Они выбрали несколько снимков со вторых студийных проб, где модели демонстрировали не тела и одежду, а свои душевные качества — пили чай, болтали по телефону и смотрели смешные ролики про котят. На их лицах действительно проглядывало что-то человеческое: улыбки, блеск глаз, мечтательная задумчивость… Но неужели «Бревис» именно это хотел видел на своих рекламных постерах? Катя сомневалась.

— Это даже не фотосессия, а пробы, — сокрушённо сказал Илья.

— Подставь фон с видами города, — посоветовала Гелла.

— И получится «невеста на ладошке»!

Это было самое страшное ругательство Ильи. Если ему попадалась чудовищная по своей художественной ценности фотография, он называл её «невеста на ладошке».

— Олег всё-таки динамщик, — пробурчала Гелла, — бросил нас перед самой сдачей.

— Может, у него сотрясение мозга, и он попал в больницу? — предположил Илья. — А документы забыл.

— В этом случае я его прощу, — сказала Гелла. — Ещё какие-нибудь фотки есть? Может, вернёмся к рыжему бородачу? Он такой секси!

— Гелла! Иди слоган шлифуй! Никому твой секс не нужен.

Она вздохнула и уткнулась в монитор:

— Катюха, что ты там говорила по поводу «жизнь коротка»?

— Арс лонга, вита бревис. Изречение Гиппократа.

Катя тоже уселась за рабочий стол. Делать было нечего: больше она ничем не могла помочь, зря её вызвали. В кабинет заглянул Савва Аркадьевич:

— Работаете? Молодцы! Звонил Коротков из «Бревиса» и просил напомнить, что ждёт вас к трём часам дня. Он почему-то не может дозвониться до Олега.

* * *

Катя проверила почту, заглянула в чаты, почитала новости. Потом её взгляд остановился на столе Олега. Там валялись его ручки и карандаши, лежал блокнот с заметками и стояла недопитая чашка кофе. Через подлокотник кресла были переброшены джинсы, которыми Олег вдохновлялся в минуты размышлений: водил пальцем по швам, крутил пуговицы, сминал в кулаке ткань.