Знак полнолуния - Тори Халимендис (2017)

— Да что ж это такое! — в сердцах воскликнула прислуга. — Опять наши бабы гадости за спиной говорят, что ли? Так не стоит на них и внимания обращать, это они от зависти шушукаются. А лерру я непременно доложу. Пусть поговорит с мужьями и отцами, чтобы окоротили своих жен и дочерей. А то совсем всякое понимание утратили! Нашли, о ком сплетничать!

— Нет, Дана, — заверила лерри, вытирая глаза. — Дело вовсе не в местных женщинах. Да, они меня не любят, но я к такому отношению с их стороны уже привыкла. Дело в том, что сегодня мне доставили письмо от одного человека.

— Из Империи, что ли? — воскликнула горничная.

Диана, которая так и не обзавелась в Деррне подругами, порой болтала с прислугой о разных пустяках, но никогда не откровенничала. Вот только душевное потрясение от полученного письма оказалось, видимо, слишком сильно, раз она рассказала Дане о своей жизни до знакомства с Никласом. Горничная с ужасом слушала о том, как отец хозяйки строил планы подложить собственную дочь в постель к порочному безумцу, как обрадовался, когда она понравилась молодому оборотню.

— Он говорил, что такой зверушки у Императора ещё не было, представляешь? — шептала Диана, и по лицу ее катились слезы. — Хотел, чтобы мы оба — я и Никлас — развлекали его хозяина, будто комнатные собачки. Нам и убежать-то удалось только потому, что отец не ожидал, будто я смогу пойти против его воли. Но он убьет меня, когда разыщет, убьет, я знаю. И пусть, пусть! Зато я была свободна, была счастлива! Лишь бы только он не тронул Никласа.

Дана слушала ее откровения с ужасом.

— Да что вы такое говорите, лерри? Это ведь ваш отец. Не может же он желать смерти собственной дочери.

Но хозяйка только горько усмехнулась.

— Еще как может. Отец никогда не любил меня, относился, словно к вещи. Больше всего на свете он ценит власть. А сегодня утром я получила вот это.

И она показала горничной записку. На листе бумаги четким почерком некто написал всего одну фразу: «Думаешь, что спряталась, дрянь?»

— А вы уверены, что это ваш отец? — спросила Дана. — Может, это просто глупая шутка?

— Уверена. Почерк его. Скоро он придет за мной, я знаю.

Но время шло, а таинственный и страшный лоррн все не появлялся…

— И тогда Диана успокоилась? — спросила Мелинда.

— Да, девочка. Она родила сына, и малыш перетянул все ее внимание на себя. Супруг даже немного ревновал ее, но только в шутку. А я и забыла о том разговоре. И Тину привела в дом я. Сколько времени прошло с тех пор, а я каждый день корю себя за ошибку.

…Тина не пользовалась особым успехом у парней. Отчего так получилось — Дана не знала. Вроде бы и статная, и лицом мила, да только никто замуж Тину не звал. В няньки к сыну лерра она пошла с радостью.

— Своих детей мне уже, видимо, не родить, — со вздохом пояснила она кузине, — так хоть за чужим малюткой приглядывать стану.

Маленького Демьена она обожала. Будь ее воля — и матери бы на руки брать не давала. Дана только дивилась этакой любви к чужому ребенку.

А потом с Тиной произошли изменения. Возможно, кто другой и не заметил бы, но не Дана, знавшая кузину всю жизнь. Тина стала одеваться более ярко, укладывать каштановые косы в замысловатые прически, то венцом, то крендельками, то корзинкой. И серьги с бусами нацепила.

— У тебя появился кто? — полюбопытствовала Дана.

Тина только рассмеялась лукаво.

— Может, да, а может, и нет.

— И кто он? — не отставала кузина. — Кузнец? Или хромой Китан?

Няня скривилась.

— Вот еще. Совсем ты, Дана, меня со счетов списала. Думаешь, я кого получше заинтересовать не смогу? Я ведь молода еще, тридцати не исполнилось. И хороша собой — скажешь, нет?

И она прогнулась в талии, закинула руки за голову, демонстрируя высокую пышную грудь и крепкую белую шею.

— Хороша, — согласилась Дана. — Так расскажи, кто же он?