Нарисуй меня - Алина Ланская (2020)

— Ты у меня еще и астрономией интересуешься?

«У меня»!

— Не знаю ни одного созвездия, даже Большой ковш не найду. Я просто люблю смотреть на звездное небо. Оно божественно.

— А я всю жизнь смотрю преимущественно вперед, — усмехнулся Макс. — Тебе не холодно?

— Нисколько. Прогуляемся?

Генварский согласно кивает, берет мою ладонь в свою и переплетает пальцы наших рук. Он не торопит меня обратно в гостиницу, хотя уже довольно поздно даже по местным меркам. Мне нужно время, еще немного времени. Просто пройтись, поймать теплый соленый ветер, он поможет избавиться от неясной тревоги. Это просто нервы, Риша. Ты слишком волнуешься. И дело не в мужчине рядом, точно не только в нем.

Очень много событий — еще вчера утром я понятия не имела ни о какой Ксении, мечтала как можно скорее сесть с Максимом в самолет и забыть о злобной психологичке Васнецовой. И кстати, весь день я об Ольге не вспоминала, а вот первая любовь Макса из головы не выходит. А после того, как Сергей рассказал о самоубийстве… ведь они тем летом собирались пожениться. Что произошло и почему я не могу никак отделаться от ощущения, что меня это как-то касается?!

— Ты дрожишь, Марин. — На плечи ложится мягкий свитшот Генварского. Сильные руки бережно обнимают, прижимают к горячей груди, но не могут меня успокоить. Чувствую, как меня бьет озноб. — Ты не простыла?

Он заставляет меня посмотреть в его глаза, в темноте они кажутся черными, колючими.

— Я в порядке, все хорошо.

Ложь. И он это знает. Но не понимает, что со мной происходит.

— Я просто устала, Макс. Перегрелась, наверное.

Он хмуро кивает.

— Просто устала?

— Ты точно ни при чем. Все отлично, но я, наверное, переоценила себя.

— Давай возвращаться. Уже поздно.

Мы молча бредем по набережной, каждый думает о чем-то своем. Генварский мрачный, ну да, связался с малолеткой, которая почти вдвое моложе и в сотню раз неопытнее. Даже расслабиться не могу, забыть обо всем и просто быть с ним. Без оглядки на прошлое, не думая о будущем. Здесь и сейчас.

— Я не могу так! — Останавливаюсь посередине дороги, заставляя Максима удивленно обернуться. — Не могу не думать о том, что случилось у тебя с ней. Это, наверное, потому, что мы так похожи и я…

— И ты узнала, что Ксения покончила с собой, — закончил за меня Генварский. — Серый рассказал мне, когда уходил.

Трепло, а не мужик!

— Прости. — Вот теперь мне реально стало холодно, даже шерстяной свитшот не спасал. — Прости, что спрашивала про тебя… Я не ожидала такое услышать, и теперь не понимаю, как это все переварить.

— Пойдем в номер. Тебе нужно согреться. И мы поговорим.

Уже за полночь, очень хочется спать, но я держусь, хотя глаза закрываются. Максим нашел где-то два теплых шерстяных пледа, укутал меня в них и всучил в руки чашку со сладким черным чаем. Себе налил что-то явно покрепче в низкий бокал.

— Тебе удобно?

— Очень. У тебя диван мягче, чем в моем номере. Все хорошо, слушай, ты ничего мне не обязан объяснять. Я вообще безумно благодарна, что ты так отреагировал. Мне бы вот совсем не понравилось, если бы ты у моих знакомых обо мне расспрашивал.

— Я тебе говорил, что нам было по пятнадцать, когда мы познакомились с Ксенией? — Максим словно не услышал, что я ему сказала. Сидит задумчивый и какой-то чужой, что ли.

— Да, летом, на отдыхе.

— Меня поразило, с каким восторгом она смотрела на мир. Вокруг нее вились пацаны, она заражала своим энтузиазмом целый мир. Каждый день — новый план, как покорить вселенную, никак не меньше. Я за всю жизнь не встречал более активного человека, ей удавалось все, за что бы она ни бралась. Потрясающая выносливость, могла не спать сутками, но рисовать, чертить, придумывать сумасшедшие в своей гениальности здания… В нее невозможно было не влюбиться, и я был счастлив, что она выбрала именно меня.