Ярчайшая мечта - Кэтрин Кингсли (2017)

– Спасибо, что приехал. Представляю, сколько у тебя ко мне вопросов.

– Вопросов нет, – сказал Джозеф-Жан. – Просто немного любопытно. – Он осмотрелся. – Значит, это и есть Сазерби-Парк?

– Совершенно верно. Отвратительное место. Хотя вид имеет неплохой. – Андре пожал плечами и добавил: – И моим гостям все очень нравится.

– А где Али? – поинтересовался Жо-Жан. – Я надеялся увидеться с ней до завтрашней церемонии.

– Боюсь – ни единого шанса, – ответил Андре. – Она уже легла. Джорджия увела ее еще час назад. Говорят, невестам нужно хорошенько высыпаться перед венчанием. А теперь расскажи, что ты делал в Париже?

Джозеф-Жан уставился в свой стакан.

– Ездил туда по делам Сен-Симона. Я сейчас занимаюсь вином твоего отца, потому что почувствовал, что должен как-то отблагодарить его. Он ведь оплатил мое образование… – Жо-Жан помолчал и добавил: – Герцог здоров, если тебе это интересно.

Андре с удивлением взглянул на Жо-Жана; тот нарушил их давний договор и упомянул про его отца.

– Мне это не интересно, – отрезал он.

– Сожалею, – пробормотал Жо-Жан. – Он, естественно, спрашивал про тебя. Я сказал, что дела у тебя, судя по всему, идут неплохо, хотя ты, возможно, страдаешь воспалением мозга.

Андре стиснул в руке стакан.

– Воспалением мозга? – переспросил он, почувствовав, что сейчас, наверное, разразится скандал.

– Да, именно так. Удивительно, но твой отец очень тебе сочувствует. Кажется, он решил, что ты выздоровеешь в конце концов.

С трудом сдержавшись, Андре не дал воли гневу.

– Меня не интересует его мнение, – заявил он. – И я буду тебе очень признателен, если ты оставишь эту тему. В чем дело, Жо-Жан? Ты как будто принес с собой зимний холод… Во всяком случае, от твоего присутствия не становится теплее.

– Прости меня, но Али как-то сказала: для такого умного человека, как ты, Андре, ты иногда бываешь удивительно глуп.

Андре поставил свой стакан на стол и, поднявшись, отошел к книжным полкам. Проведя пальцем по кожаным переплетам, он тихо проговорил:

– Когда я учился в Оксфорде, а ты в то же время – в Школе искусств в Париже, у меня никогда не возникало чувства, что нас разделяет огромное расстояние. Ты оставался единственным близким мне человеком и потом, во времена, которые мы вместе провели в Малой Азии. А сегодня я остро ощущаю твою отчужденность. – Он обернулся и посмотрел Джозеф-Жану в глаза. – Почему так?

– Неужели не понимаешь? – спросил Жо-Жан. – Что ж, похоже, ты иногда действительно бываешь ужасно туп. Но оставим это. Наверное, мне, наконец, надо сказать тебе следующее… Твои родители с одобрением отнеслись к твоей женитьбе.

Андре пожал плечами и со вздохом пробормотал:

– Ты ведь знаешь, что меня меньше всего интересует мнение моих родителей. Но могу предположить, что ты-то не одобряешь мою женитьбу. Только так можно объяснить твое… абсурдное поведение.

– С чего ты решил, что я не одобряю? – с удивлением спросил Джозеф-Жан.

«Потому что ты считаешь, что я предаю память Женевьевы! – мысленно прокричал Андре. – Потому что мои проклятые родители не приняли ее, но принимают Али, что возмущает тебя. И, конечно же, они согласились на этот брак. Али хоть и выросла среди юруков, но родословная у нее вполне приемлемая».

Стараясь сохранять спокойствие, герцог проговорил:

– Ведь люди думают, что этот брак вполне соответствует всем правилам приличий, но тебе-то известна правда.

В задумчивости, затянувшись сигарой, Джозеф-Жан вытянул перед собой ноги и, расстегнув сюртук, тихо сказал:

– Да, я знаю правду. И ты прекрасно знаешь, насколько я был привязан к Али.

– К Али – ребенку – да! К Али – дикому турчонку – да! Но к Али как к моей жене?.. Что-то мне не кажется, что ты воспримешь ее в этом качестве так же легко. В силу разных причин, понимаешь? – добавил Андре, явно намекая на Женевьеву.

И тут Жо-Жан, к величайшему удивлению, с усмешкой заявил: