Ярчайшая мечта - Кэтрин Кингсли (2017)

– Чарли, я понимаю, тебе кажется, что ты умело поддерживаешь беседу. И ты, наверное, думаешь, что Рождество сделало меня сентиментальным. Но уверяю тебя, ты ошибаешься.

– А жаль, – с улыбкой ответил гость. – Слушай, а почему утром, в церкви, Али все время толкала тебя в бок?

– Она считает Бога своим лучшим другом и очень обижается, если кто-то любит Его не так сильно, как она, – проворчал Андре.

– А… понятно, – кивнул Чарли. – Сама-то она от Рождества получает одно удовольствие. Я помню, мы как-то раз встречали его вместе. Когда же это было?.. Наверное, года четыре назад. У Али тогда была весьма интересная версия рождения Христа – я такой еще не слышал.

Андре хмыкнул, а Чарли добавил:

– Знаешь, Али рассказывала мне кое-какие свои истории. Они были весьма оригинальны, если не сказать большего. Мне очень понравилась история о том, как вы с ней и Джозеф-Жаном устроили скачки на верблюдах. – Он хлопнул Андре по спине. – Ты удачно женился, мой мальчик, и я желаю вам счастья. Правда, ты долго тянул. Хотя… Ведь тебе сейчас примерно столько же, сколько было твоему отцу, когда твоя мать упала к его ногам. Все вы Сен-Симоны – поздние цветы.

Андре онемел от такой наглости. Чарли ведь отлично знал, что он полюбил Женевьеву в возрасте четырнадцати лет и поклялся всю жизнь любить только ее.

– Мне кажется, тебе лучше помолчать, – процедил он сквозь зубы.

– Неужели? – Чарли ничуть не смутился. – Ладно, не переживай, мой мальчик. Я не хотел тебя обидеть. – С этими словами он отошел к своей жене.

Андре же остался стоять у камина. «Чего на самом деле добивался Чарли?» – спрашивал он себя.

– Хороший получился день, – сказала Али; супруги уже готовились ко сну. – Ты заметил, как загорелись лица у детей, когда открылись двери в гостиную?

– Да. А ты обратила внимание, какое было лицо у Хэтти, когда Мэтью нашел в своем рождественском пудинге «счастливый» серебряный шестипенсовик?

Али с улыбкой кивнула.

– Я подумала, она вот-вот расплачется от счастья. Теперь монетка у них – одна на двоих, и это хороший знак. Она говорит, Мэтью намекнул ей, что собирается попросить ее руки.

– Ну, слава богу! – воскликнул Андре. – Теперь он наконец-то перестанет пялиться на тебя.

– Ревнуешь? – с лукавой улыбкой спросила Али.

Муж подошел к ней и поцеловал в висок.

– Безумно ревную. – Он тоже улыбнулся. – Да, спасибо за новый халат.

– Тебе понравился верблюд, которого я вышила? – Али подняла на него глаза.

– Очень. И фон из шатров – тоже. Интересно, что об этом подумал Хембли.

– Хембли уже давно считает тебя эксцентриком, так что он ничего не подумал. А тебе, кстати, спасибо за браслет. Изумруды прекрасны. Хотя я считаю, что ты тратишь слишком много денег.

– Очень рад, что они тебе понравились. И уж позволь мне самому беспокоиться о том, сколько я трачу.

– Надеюсь, ты хоть поторговался с ювелиром. – Али снова взялась за щетку для волос.

Андре забрал у нее щетку и принялся сам расчесывать ей волосы.

– Ммм… как хорошо. – Она с улыбкой откинула голову. – Мне, между прочим, очень понравилось то, что к нам в этом году люди пришли петь рождественские гимны. И даже Пенниуэлл улыбался, когда обносил их в холле пуншем. Он сказал, что в Сазерби-Парке такое случилось впервые.

– Неужели? – удивился Андре.

– Да-да, впервые. – Усевшись поудобнее, Али продолжала: – И здесь не ставили елок и не украшали дом. Тут не было даже рождественского полена. В общем – ничего праздничного. – Она повернулась к мужу. – Твой дед целый день проводил в часовне за молитвами. Пенниуэлл сказал, – мол, если бы старик вчерашней ночью увидел часовню со всеми этими свечами, яслями и чудесными хвойными ветками, его бы хватил удар.

– Жаль, что тебя тогда тут не было, чтобы все украсить, – заметил Андре. – В этом случае он помер бы гораздо раньше.

Али промолчала, и Андре добавил: