Нежное безумие - Л. Шэн (2019)

– Каждый из вас, ненормальные идиоты, мне как родной сын. Кто-то должен сделать шаг и рассказать, что случилось с вашим капитаном, или я выбью из него все дерьмо. И будьте уверены, на каждый звонок из колледжа, который я получу, будет один ответ: он недостаточно хорош. Он не готов. Не давайте ему стипендию. Другими словами, если вы не сдадите Пенна Скалли и не расскажете о его проблемах, то полетите вниз вместе с ним. Поняли?

– Да, сэр! – Все отвечают одновременно. Я кусаю губы и смотрю в пол. Может, они знают. Может, они сдадут меня, и это будет конец моей карьеры. Но единственное, в чем я уверен, – я не потяну Дарью вниз за собой, с ее благословения или без него.

– Итак, – кричит тренер, – что случилось с Пенном Скалли?

– Ничего, сэр!

– Что случилось? – орет он.

– Ничего, сэр! – рявкают они в один голос. Я чувствую гордость. Хоть что-то. Я не должен. Не должен. Слишком поздно уже.

– Я сломаю вашу карьеру в футболе, парни! – Он снова бьет по шкафчику. Снова. И снова.

– Пенн Скалли наш капитан, сэр.

Впервые за несколько недель я улыбаюсь.

У меня есть Дарья.

И моя футбольная команда.

Глава двадцать пятая

Любить тебя —

это как слушать песню.

Первый раз.

И почему-то знать все слова.

Пенн

Игра оканчивается со счетом 42:17, несмотря на то, что я так старался проиграть. У тощего квотербека рука как у Бретта Фарва[6], защитники постарались от души и теперь пытаются восстановить дыхание. Бульдоги Лас-Хунтас победили. Кэннон получил мяч, хотя мы оба знаем, кто его заслуживает на самом деле.

Я ухожу до церемонии после игры. Быстро моюсь, перекидываю сумку через плечо и врываюсь в душевую к команде соперников. Большинство игроков намыливают синяки на лбах и груди. Гас сидит на скамейке и держится за голову, полотенце обернуто вокруг талии, но он еще сухой.

Пнув ногой его в голень, я щелкнул пальцами прямо перед лицом. Он поднял взгляд – выглядит словно смерть. Люди в душевой начали ныть так, будто я пришел к ним с линейкой, чтобы измерить члены. Я игнорирую протесты и просьбы свалить ко всем чертям.

– Твоя девушка мертва, – мрачно ухмыляется он.

– Встречаемся сегодня в «Змеиной норе», Байер. С этого моменты ты не ответственен за распространение бумаг – ты дерешься. Со мной.

Дарья попросила никому не говорить, что она уезжает. Она предпочла сделать это, так как не доверяет Гасу. Но я не исключаю, что моя сестра может рассказать ему, поэтому я должен быть уверен, что он не поедет к Дарье сегодня вечером.

– Дай мне хоть одну достойную причину исполнять то, что ты просишь, ничтожество. У меня есть полное право…

Я бью его в лицо, и он падает, и Колин – с тобой я тоже еще не закончил, Колин, – пытается поймать его до того, как он долбанется головой о пол.

– Ты придешь, потому что я знаю, где ты живешь, и если ты вынудишь меня прийти к тебе – я это сделаю. Уже без свидетелей ты поплатишься вдвойне. Ты тоже, Стимацки. – Я встречаюсь взглядом с Колином. – Я поквитаюсь и с тобой.

Я вылетаю из раздевалки и уже вдали слышу крик Найта:

– Я знал это, – и сильный стук по шкафчику.

Не все члены команды Всех Святых уроды, но их капитан – полнейший.

Война – это универсальный язык для всех. Христиане, иудеи, буддисты или мусульмане. Красивые или уродливые. Богатые или бедные.

Все понимают, что она особо жестока, когда ты проигравший.

– Мне надо тебе кое-что сказать, бро. – Кэннон быстро и разъяренно трет ногу, пока мы едем из больницы прямиком в «Змеиную нору». Мы сделали остановку около больницы Кэма, чтобы отдать ему победный мяч, подписанный всеми нами после игры, ну и заодно закинуть ему немного вредной, жирной пищи, которую ему точно не дают в столовой.