Пролог

Полина

Вот верно говорят, если ты дура, то это навсегда. Руки трясутся, пока меняю подгузник сыночку. На глазах слезы, но выбора нет. Мне придется пойти на поклон к отцу Платона и надеяться, что он не оскотинился за то время, что мы не виделись. Потому что это единственный шанс уберечь малыша и спасти ему жизнь. Слишком высоки ставки. И ради того, чтобы Платон не пострадал, я готова на многое. Даже унизиться перед Назаром. А ведь после того, как мы расстались, это будет сделать непросто…

Как и всегда, стоит вспомнить про бывшего мужа, как в груди начинает противно ныть.

Но все в прошлом. И ничего уже не вернуть назад. Все сломано.

Сын радостно машет ручкой, пытается ухватить меня за палец. Он еще не понимает, что совсем скоро мне придется оставить его с чужим мужчиной. Сможет ли Назар поверить? Не бросит ли, не отмахнется от малыша под собственной дверью?

Риск огромный. Но никто, кроме Адамиди, помочь не сможет. Даже у моих родителей сына могут найти и использовать против меня.

А я не могу этого допустить. Даже если, вполне возможно, я никогда его больше не увижу… Потому что Назар не простит того, что я сделала полтора года назад. И вряд ли даст шанс оправдаться. А уж как отреагирует на новость о том, что он стал отцом, и подавно боюсь думать.

Всхлипываю, и сын, улавливая мое настроение, тоже начинает капризничать, выгибаться. Это еще сильнее расшатывает нервы.

Маленький мой. Любимый. Простишь ли ты меня?

Наконец собрав все необходимое, забираю люльку-переноску и, поправив парик, надеваю очки. Никто не должен опознать меня. У меня нет права на ошибку. Я должна спасти сына. И цена не имеет значения.

Толкаю дверь и, оглянувшись на небольшую съемную студию, тяжело вздыхаю. Мы были здесь счастливы, в нашем маленьком мирке на двоих.

Ровно до того момента, пока я не совершила роковую ошибку, которая может стоить жизни не только мне, но и моему сыну…

Назар

Выхожу из лифта и тут же торможу, потому что возле моего порога стоит… люлька?

Откуда возле моей квартиры взялась люлька с ребенком?

Эта мысль крутится на повторе, пока я, как идиот, смотрю на то ли переноску, то ли коробку, в которой лежит живой сверток. Почему живой? Потому что начинает активно кряхтеть, сопеть, а вскоре и вовсе раздается громкий плач.

Я растерянно оглядываюсь по сторонам в поиске мамаши, но на этаже никого. Тогда как этот презент попал сюда?

Элитный жилой комплекс, говорили они, при продаже. Расхваливали охрану. А выходит, гуляй, кто хочешь?

Между тем плач становится все громче, и проблему эту кричащую, судя по всему, решать придется все-таки мне. Потому что никто из соседей не торопится выбежать и узнать, кого тут обижают.

Порядочные соседи, говорили они. Да уж…

Все же открываю дверь и заношу свой нежданный подарочек в квартиру. Что делать с детьми, я понятия не имею. Вот вообще. Далек я от этого. Как был, так и остался.

И даже семейная жизнь не изменила этого во мне. Хотя Полина очень старалась. Но не срослось у нас. Разошлись, как в море корабли.

И вот теперь я сижу дома наедине со свертком, в котором прячется чей-то ребенок, и вообще не представляю, что сделать, чтобы этот дикий ор, наконец, прекратился.

Давно не испытывал такой беспомощности.

В итоге заношу люльку в гостиную и закрываю дверь, чтобы хоть немного стало потише, а затем набираю номер своей секретарши. Она ведь женщина, должна знать, что делать в таких случаях.

— Валерия, ты умеешь обращаться с детьми? — спрашиваю едва та отвечает. Судя по молчанию, ошарашить сотрудницу у меня вышло неплохо. — Я, что, не по-русски говорю?

— Кхм, — тут же подает признаки жизни Краснова. — Прошу прощения, просто не ожидала такого… поворота.

— Я тоже, Лера. Так что? Детей успокаивать умеешь?

— Ну, в теории, да. Своих-то у меня нет, но я видела, как это делала сестра.