Неожиданно мать! - Ксюша Левина

— Да не стараюсь я, что вы выдумываете!? — прорычала в ответ Мотя, а в ответ получила:

— Вот именно! Уж подумай хорошенько… ты мне помогаешь, а я тебе…

* * *

Мотя вышла из ванной и поняла, что повода задерживаться у кроватки нет. Серега крепко и беспробудно спал, а Роман напротив — нет. Он смотрел в монитор ноутбука, сидя на кровати, и его лицо было очень серьезным и сосредоточенным.

Софа или кровать?

Вопрос на миллион.

Мотя надеялась, что, когда заглянет в спальню, Роман уже уляжется и тогда будет в сущности не важно, где она уснула. Неловко было снова лечь рядом, потому что после единственного совместного сна, Роман заставил ее краснеть и оправдываться.

В итоге, она стояла перед кроваткой и делала вид, что наблюдает за Серегой.

— Не спит?

— А? — слишком громко переспросила она.

Серега завозился, но не проснулся.

— Иди уже ложись, — вздохнул Роман.

— Куда? — она сглотнула.

Внутри все похолодело и будто даже волосы зашевелились.

Мотя стала думать о глупостях, вроде того, приятно ли от нее пахнет, и нет ли где-то на коже микроскопического прыщика, видного вблизи, или коварной черной точки. Или пушка над губой.

Никогда она так жутко не волновалась и не думала о собственной внешности.

— Что? Софа понравилась?

— Если честно, нет. Там очень неудобно. Но и с вами… спать… я не уверена, что хочу. А по коридорам вчера всю ночь мама ходила. Говорила, что ей не спится и все такое.

— А ты пыталась?.. — начал Роман. Мотя не дала договорить:

— Ну я думала, может есть еще какая гостевая, или диван…

— Не шарься больше по дому! — строго велел он. — Ложись. Я уж точно не собираюсь к тебе приставать.

Мотя кивнула и опасливо покосилась на свободную половину кровати. Приблизилась и разгладила складки на простыни. Потом взбила подушку. Потом..

— Да ложись уже! — строго велел Роман, Мотя кивнула и юркнула под одеяло, натянув его до самого носа.

— Детский сад, — закатил он глаза, убрал ноутбук и хмуро посмотрел на Мотю. — Если утром окажешься хоть на десять сантиметров правее — принесу спальник и будет тут турпоход.

Мотя побледнела и перевернулась на бок.

«Он что… все слышал?»

Тридцатая. Ночи в огромной кровати

Тело затекло, потому что Мотя боялась пошевелиться. И она уже молилась, чтобы Серега проснулся и получилось сбежать из постели, в которой и рады не были, и вроде бы отпускать не собирались.

Роман, лежащий рядом, медленно и мерно дышал. Он казался таким беззащитным, можно было прямо сейчас набраться храбрости и рассмотреть его поближе, но, увы. Мотя только крепче цеплялась за свое одеяло.

— Ты расслабишься или нет, — пробормотал Роман сквозь сон. Мотя испуганно дернулась и поперек ее живота тут же легла тяжелая рука.

— Что ты… ты же сказал…

— Я тебе запретил приближаться. Ты же мне ничего не запрещала. Может хоть так прекратишь тут дрожать, как заяц, — вздохнул он.

От его дыхания в районе шеи копошились мурашки, и ощущение было препротивное. Ну может не настолько все плохо, конечно… Необычное как минимум. Ну почти приятно.

Мотя не то чтобы в жизни не приближалась к мужчинам, но весь ее опыт ни в какое сравнение не шел с тем, что происходило сейчас.

В этой огромной-огромной кровати, которая казалась теперь неприлично тесной. В этой огромной-огромной комнате, в которой теперь стало неприлично душно. Мотю обнимал огромный-огромный мужчина, которому плевать на то, что она чувствует. И все сводилось к выбору: или удирать, или погибать.

Чтобы удрать у Моти пороху не хватало. Она решила, что будет погибать. И расслабляться.