Пора выбирать - Макар Авдеев (2019)

1 ноября, когда Захар принял решение сосредоточиться на агитации в рамках штаба, была среда. Одну неделю заняло собрать информацию для одд, ещё пару дней, чтобы закрепить и упорядочить в голове найденный материал. Следующие дни, 11 и 12 ноября, в штабе ничего не планировалось, кроме разве что телемоста со штабом Феврального из Читы. Захар решил, что выходные – прекрасная возможность, чтобы выйти «в поле», например, в ДМП-рейд. ДМП расшифровывалось как «добрая машина пропаганды» и под рейдом подразумевалась расклейка объявлений. Как раздача листовок, только формат А4, и не вручать в руки, а клеить возле подъезда и на всяких видных местах. Захар написал Постернаку, но тот как обычно нашёл отговорку, и поэтому по всему выходило, что рейд предстоял одиночный. Накануне, в перерыве между подготовкой к одд, Захар сгонял в штаб и взял 300 объявлений, решив, что расклеит их все за выходные и переживая, не мало ли унёс. Но больше на первый раз не выдали, так что он решил, что если расклеит всё и у него останется время, то совесть будет спокойна.

Честно говоря, Захар очень стремался. Одно дело, чисто абстрактно представлять, как ты выходишь и пачками клеишь направо и налево объявления, тогда это кажется непыльной работёнкой. И совсем другое – в реале взять в руки скотч и ножницы, пойти на улицу и начать лепить на стену плакат в поддержку того, кого не слишком далёкая (а значит, более склонная к агрессии) часть населения считает предателем и агентом Госдепа. Бабушка, застав, как Захар обувается в прихожей, и отметив глазами лежащий на тумбочке набитый плакатами пакет, с лицом человека, примирившегося с неизбежным, спросила бесцветным голосом:

– Ну что, пойдёшь расклеивать?

– Да, – подтвердил Захар.

– Ты смотри, будь осторожней. Не ходи долго, – сказала она. И полушёпотом, без угрозы, а скорее с беспокойством в голосе, добавила: – Как бы тебе по шее не дали за этого Феврального…

Захар счёл, что лучше промолчать, и стал выходить. Ну, будь что будет. Умирать так умирать. Посадят на нож гопники или покалечат особо рьяные патриоты, которых иногда практически невозможно отличить друг от друга – сам виноват, надо было в детстве заниматься боевыми искусствами, а не только мозги качать, жаль, предки не внушили тогда, что в этой стране даже нравственный закон между людьми не имеет вес, а действует лишь один-единственный: Выживает Сильнейший. А сейчас уже поздно, боевые противопоказаны по зрению, слишком много читал книжки под одеялом с фонариком…

Захар вышел из подъезда, и в лицо ему хлестанул холоднющий ноябрьский ветер. Погода в ноябре практически не отличалась от зимней. Сбоку от двери висела панель для объявлений. Поверхность была потрескавшаяся, покрытая обрывками старых объявлений, и скотч к ней приставал плохо, но тем не менее, как-то держался. Ветер затруднял работу, пытался смять скотч, руки коченели от холода, стоило их вытащить из карманов секунд на двадцать. А будучи в перчатках, Захар бы не смог подковырнуть конец скотча с мотка. Тем не менее, первое объявление он худо-бедно присобачил.

Дальше дело, как ни странно, пошло легче. Не возле каждого подъезда были доски для объявлений (удивительно!), и кое-где приходилось лепить на голый кирпич. Спасало то, что возле таких дверей уже были остатки прежних объявлений (не связанных с политикой), которые предыдущие более матёрые расклейщики сажали на специальный клей. За эти бумажные клочки скотч цеплялся легче. Иногда Захару удавалось войти вслед за кем-то в подъезд, или попасть по привычной схеме с домофоном. Внутри тоже висела доска, обычно более презентабельного вида, чем снаружи, и так как на неё жильцы, по идее, чаще обращали внимание, Захар не жалел скотча и «лакировал» лист намертво, чтобы сложнее было отодрать. При этом из-за акустики в подъезде скотч отрывался с такими душераздирающими звуками, что Захар всерьёз опасался, что кто-нибудь выбежит из ближайшей квартиры и прогонит его.