Пора выбирать - Макар Авдеев (2019)

Тут он, конечно, немного слукавил. Распространение информации о кандидате являлось пусть непрямой, но агитацией. Да и между собой волонтёры все листовки и газеты для простоты именовали «агиткой». Но с другой стороны, почему Клыкову можно мухлевать (увеличивать президентский срок на два года, или говорить, что больше двух сроков подряд нельзя, но не подряд можно), а оппозиции нельзя искать какие-то лазейки? Она и так в очень незавидном положении. Очевидно же, что, играя с таким сильным противником, как клыковский режим, победить возможно, только действуя его же методами. Во всяком случае, если они не противоречат морали и здравому смыслу. Да и на самом деле, где грань между агитацией и рекламой? Например, реклама здорового образа жизни – это в каком-то роде агитация за данный образ жизни.

Участковый внимательно изучил образец листовки и вынужден был признать, что открытых призывов голосовать за Феврального там действительно нет.

– Так за что нас задержали? Вы же прекрасно знаете, что такие листовки не запрещены. Их уже несколько раз проверяли на экстремизм.

– Поступило сообщение от какой-то женщины, мол, тут такие-то раздают экстремистские листовки. А мы ж не знаем, что вы конкретно раздаёте, обязаны отреагировать на жалобу. Вот и приходится идти проверять. На будущее, если будете раздавать, пожалуйста, хотя бы не в центре это делайте, здесь наши постоянно патрулируют, уже третий раз за последние дни ваших сюда приводят, а мне, блин, больше заняться нечем, как с вами сидеть…

Полицейский вернул Захару и Дену пачки листовок старого образца, которые проверили на экстремизм ещё летом, и забрал часть тех, что были с новым дизайном (хотя и содержали практически тот же самый текст, который участковый несколько раз прочитал), сказав, что их нужно ещё проверить.

– Значит, вы, ребята, за Феврального? – спросил он. – Не знаю, смотрел с ним парочку видео, как по мне, на президента он пока не тянет, не тот уровень.

– Ну, уровень можно подтянуть, – пожал плечами Захар. – Вы зайдите на его сайт, он как раз на днях выложил полную программу, в ней написано, какие реформы он собирается провести на пути к прекрасной России будущего.

– Так и быть, посмотрю как-нибудь, – пообещал участковый. – Распишитесь вот здесь и здесь.

Когда Захар и Денис наконец-то вышли «на свободу», на улице уже стемнело. Беспонтовая волокита с оформлениями и рапортами была очень скучной, и из-за этой объективной неизбежности Захар больше боялся попасть в полицию, чем из-за абстрактной возможности того, что его станут бить или пытать.

– У нас тут ещё осталось штук сто листовок, и в принципе, по дороге до штаба мы можем успеть…

– Сдурел что ли? – Денис забрал у Захара пакет. – Хочешь, чтобы тебя второй раз за вечер к этому участковому привели, сразу после того, как мы от него вышли? Неудобно перед человеком, отнимать у него время.

«Неудобно спать на потолке», – хотел возразить Захар. Но Денис был выше его на голову, так что забрать обратно агитку будет затруднительно. А ссориться с ним не хотелось. Да и, честно говоря, уже не было настроения, чтобы раздавать, время, проведённое с господами полицейскими, Захара морально вымотало.

Когда они пришли в штаб, оказалось, что никто ещё не разошёлся, а наоборот, собрались почти все волонтёры. Они завалились в подсобку и что-то бурно там обсуждали. Захар, не желая им мешать, заварил себе чай и присел отдохнуть на один из бинбэгов. Исходя из того, что он услышал через приоткрытую дверь, ситуация складывалась следующая.