Ад на земле - Вики Филдс (2017)

В моей палате все будет хуже. Я никогда не приду в себя и не стану нормальной, если буду продолжать сбегать. Кэмерон разочаруется во мне. Я не могу так поступить с ним, я должна показать ему, что я нормальная, что я могу выжить.

Я опустилась на скамейку рядом с телефонной будкой и уткнулась взглядом в асфальт, виднеющийся в темноте. Фонари здесь не работали, освещением были лишь квадратики света в жилом доме, расположенном на противоположной стороне дороги.

Я трусиха.

Я бы ушла в прошлый раз, в самый первый день, когда заселилась в общежитие. Когда шла по коридору, думала, что сделаю это – уйду. Но появление Кристины заставило меня остаться. Встреча с ней позволила думать, что я могу здесь выжить.

Но… даже если я хочу оставить прошлое в прошлом, это не значит, что прошлое оставит меня.

Я почувствовала, что плачу. Вскинула голову и вновь посмотрела на телефонную будку. Хочу просто сдаться, и перестать что-то доказывать и себе и своему брату. Хочу вернуться в безопасность, в место, где мне не нужно принимать сложные решения, сталкиваться с выбором и пытаться разобраться со всем в одиночку.

Я легла на скамейку, положив под голову локоть. Мне было плохо и в то же время спокойно, ведь не было шанса что кто-то увидит меня здесь и побеспокоит. У меня было время подумать. Понять, как правильно поступить: вернуться назад и спрятаться за спиной своего брата или смело смотреть вперед, как я обещала ему и самой себе. Обещала, что смогу выдержать все, если буду жить нормальной жизнью.

Слезы снова навернулись, и я вытерла их свободной рукой.

У меня вновь возникло то болезненное ощущение, что я в замкнутом пространстве, что вокруг скапливается темнота, а тот единственный лучик света что во мне, не может выдержать силу тьмы и сам становится тьмой. Это и есть моя болезнь, с которой я боролась два года.

− Почему ты плачешь? – вторгся в мои мысли знакомый бархатистый голос, и я вздрогнула и резко села. На корточках передо мной сидел он – тот самый странный парень, на которого я давно обратила внимание. К счастью, я не успела испугаться, потому что он не был ни мрачным, ни агрессивно настроенным, как в прошлый раз в клубе, и украдкой вытерев от слез щеки, пробормотала:

− Гхм… я не плачу. Я просто… сижу здесь.

Незнакомец присел рядом со мной на скамейку, и откинулся назад, скрещивая руки на груди. Я не могла понять, почему он остался рядом со мной, ведь, очевидно, что у него могли быть и другие дела. Но он здесь. Я немного отодвинулась, продолжая наблюдать.

Взрослый и красивый, и перед ним я чувствую себя в опасности, как ребенок, которому незнакомец предлагает конфетку и просит идти за ним. Я почему-то заинтересовалась еще сильнее, ведь это странно, разве не так?

Почему он не уходит?

Я притворяюсь, что не смотрю, но продолжаю изучать внешность этого молодого человека, отмечая, как чутко в нем сочетаются опасность, роковая привлекательность и бдительная настороженность ко всему и ни к чему одновременно. На самом деле эти два качества − роковая привлекательность и опасность – шли под одним пунктом. Это было как единое целое – его привлекательность была в опасности и опасность в привлекательности. Я целую минуту смотрела на него. Высокий. Жилистый. Острые скулы и строгий взгляд, уходящий во тьму. Несомненно, он знает, что я смотрю на него, но его не смущает нынешнее положение вещей, а я слишком изумлена, чтобы отвернуться. Потому что, во-первых, я не привыкла быть с кем-то наедине. Сидеть вот так на одной скамейке, будто мы друзья, во-вторых, мне все-таки было интересно, кто такой этот парень.

Может он хочет сказать мне что-то?

Я нервно облизала губы, украдкой посмотрела на парня, и обнаружила, что он уже смотрит на меня.