Мирное время - Ольга Куранова (2020)

Йеннер мучилась бессонницей, проигрывала варианты разговора в голове, и молчала.

Оказывается, она успела многое о Вернере узнать: о том, что он пил только синтетический кофе, который по вкусу и консистенции больше напоминал топливный стабилизатор, что легче переносил жару, чем холод. Что мог заснуть прямо в ремонтном блоке, за работой. Что лучился самодовольством всегда, когда заканчивал сборку очередного модуля. Что мог часами рассматривать каталоги с запчастями.

Она успела узнать, как он злится. Как радуется.

Мелочи, которые, казалось бы, ничего не значили, но которые не хотелось терять.

Они заставляли ее откладывать разговор раз за разом. Желание побыть рядом еще немного. Хотя бы еще один день.

И еще один.

И еще.

А потом, когда Йеннер действительно попыталась поговорить, все пошло наперекосяк.

***

В день, когда она все-таки решилась поговорить, Йеннер надела свое любимое платье. Это было жалко и совершенно убого, тем более что разговор не имел никакого отношения к романтике. Не предполагалось ни расставания навсегда, ни любовной драмы.

Тогда Йеннер пришла в техблок и впервые до конца почувствовала, насколько глупо и неуместно смотрелась среди механизмов.

Вернер стоял к ней спиной, копался в виртуальном экране диагноста, перетаскивая трехмерные схемы из угла в угол, и был полностью в своей стихии.

– Я тут нашел кое-что интересное из дуговых пушек. Придется докупить немного запчастей, но можно оформить, как запрос на пополнение ремонтного списка. Хотите посмотреть?

Первые месяцы Вернер постоянно порывался перейти на «ты». Йеннер всякий раз его одергивала, потому что не могла позволить фамильярности ни себе, ни ему – слишком хорошо понимала, что тогда сдерживаться станет еще сложнее. А потом он просто привык.

Видимо, она слишком затянула с ответом, или же он что-то почувствовал, потому что Вернер повернулся, посмотрел в глаза, и Йеннер захотелось закрыться – от его эмоций, от того, что он чувствовал.

От того, что симбионт жадно впитывал и хотел еще.

– Отличное платье. Я его, кажется, еще не видел, – это прозвучало глухо. Потом Вернер прокашлялся и сказал уже совершенно нормально. – Какой-то праздник, а мне не сказали?

– Мне нужно с вами поговорить. О работе.

Вернер смотрел на нее несколько секунд, словно оценивая, а потом отвернулся и пошел к ремонтному столу:

– Ну, давайте поговорим.

Наверное, у него сработала интуиция. Или же он просто слишком многое узнал о Йеннер за эти месяцы, но он не ждал от разговора ничего хорошего.

Она села в кресло возле стола. Вернер подтащил к себе стул, оседлал его, сложив руки на спинке.

Поза была спокойной, небрежной.

Закрытой.

Йеннер помолчала, подбирая слова, хотя уже десятки раз прокручивала разговор в голове.

– Это касается новой системы безопасности.

– Я так похож на идиота? Нет, это не касается системы безопасности, – Вернер фыркнул. – В таком платье о системе безопасности не говорят.

– Я больше не смогу контактировать с вами лично. Дальнейшую работу нам придется вести через мой терминал в офисе безопасности. Главная схема уже готова, осталось только доработать отдельные отсеки. Думаю, у вас не будет с этим проблем.

Он чуть отклонился назад, оглядел ее с ног до головы с почти скучающим интересом и заметил:

– А я так и знал, что услышу какую-нибудь херню.

– Я не могу больше работать с вами как раньше. Извините за неудобства.

Слова - спокойные и безличные казались ей чужими и совершенно неестественными.

Наверное, она просто слишком часто прокручивала их в голове. Они затерлись, потеряли смысл.

Когда она представляла себе этот разговор, Вернер всегда спрашивал ее – почему.

Но в реальности он только встал, отодвинул стул – очень аккуратно, спокойным плавным движением, подошел ближе и сказал, четко выговаривая каждый звук:

– Нахер. Это. Дерьмо.