Императрица - С. Дж. Кинкейд (2018)

Отныне ее судьба была в наших руках, но я никогда не стала бы сожалеть или мучиться угрызениями совести. Что до совести Тайруса… Наверное, ему будет больно, но если смерть Дивинии заберет часть этой боли и поможет в дальнейшем с большей готовностью убрать с пути нового врага – тем лучше.

* * *

В субпространстве корабли меж собой не сообщались, вблизи злокачественной язвы связь тоже сбоила. Мы оставались в коконе тишины, пока не удалились от ленты жуткого света, а потом на нас обрушился настоящий шквал сообщений.

Десятки, сотни писем от всевозможных адресатов, с «Геры», с «Атласа» (звездолета сенатора фон Атона), или с «Александрии», собственного корабля Тайруса. Словом, со всех кораблей, что успели выскочить из субпространства до нас. А потом новый шквал, когда остальная кавалькада миновала злокачественное пространство.

В основном это были приветствия, выражения надежд, что путешествие императора прошло благополучно. Тайрус специально нанял группу излишних, чтобы те отсеивали почту и оставляли только существенное: доклады из Хризантемы, донесения о работе се ната.

Королевские звездолеты соединились, образуя уменьшенную копию Хризантемы, а затем Шезар нан Домитриан подготовил нас с Тайрусом к появлению на публике. «Тигрис» приземлился недалеко от центральной площади.

Там нас ждала толпа.

В последний раз, когда я была на этой планете, то поразилась числу ее обитателей. Те, кто жил в космосе, как правило, не заводили больше двоих детей, и можно было долго блуждать по огромным пространствам, не натыкаясь на столь плотное скопление людей. В наш прошлый визит на Люмину меня поразили размеры толпы. На этот раз она показалась мне просто ошеломительной.

Все-таки теперь Тайруса встречали не как Примас Дофина, а как императора.

От моря лиц, куда более разнообразных, чем на Хризантеме, я онемела и почти растерялась. Здесь были представители всех возрастных групп – не так, как с грандами, что до упора пользовались фальш-молодостью, если только не решались наконец чуть состарить себя с помощью ботов, чтобы не перегибать палку. Грандство вообще выдавало свой возраст только ради мимолетной прихоти или с умыслом, а вот большинство местных излишних просто не боялось своих лет.

Навстречу Тайрусу вышла моя подруга Нивени Санъяу. Она занимала пост наместницы Люмины согласно распоряжению покойного императора и после его смерти сложила полномочия в пользу избранного народом кандидата. Тот представил Тайруса излишним, и у меня, кажется, кости завибрировали от грома криков, аплодисментов и даже топота.

Тайрус взошел на помост, защищенный невидимым барьером, и представил люминарцам близкую версию своей коронационной речи. Я слушала его вполуха, высматривая угрозы, поэтому заметила момент, когда толпа неожиданно расступилась, и из ее недр возник сенатор фон Пасус. Его окружало защитное силовое поле, что и вынудило народ разойтись. Следом за сенатором хвостом тянулись всевозможная челядь и роботы, а сам он не обращал ни малейшего внимания на полные ненависти взгляды излишних, чьей планетой правил.

Я и до того держалась начеку, теперь же мышцы просто стянуло узлом от напряжения.

Тайрус тоже заметил сенатора, но ничем это не выдал и спокойно перешел к следующей части речи:

– Дабы выразить свою признательность вашей отдаленной провинции, я хотел бы передать музеям Люмины некоторые имперские артефакты…

Я глянула на Пасуса, проверить, как он отреагирует на эти самые «подарки».

Ведь Тайрус вовсе не собирался давать музеям артефакты. И все это знали.

Контейнер, где лежали примеры технологий, проекты, схемы и разобранные машины, важно выплыл из «Тигриса» и полетел к люминарцам. Тайрус передавал им все технологии и научные знания, которые только смог найти. Ересь, оскорбление любого доброго гелионика.

Поступок, стоивший жизни сенатору фон Эмпи реану.