Мы вошли в приемную, вырезанную прямо в бриллианте. Голос Интердикта эхом отдавался от стен. Внутри их струилась цветная жидкость, расходясь по протокам, словно кровь по венам. С помощью гравитации по каждой из стен текла река, но не воды. Субстанции сливались, но не смешивались. Они переплетались, точно маслянистые щупальца или ленты. С каждой вспышкой пульсара комната озарялась, и блики играли на коже Интердикта.

Ортанион развернулся к нам и начал:

– Домитрианы так возмутительно себялюбивы; я опасался, что потомки Амона поспешат объединиться с детьми Асиндры. Мои машины проверили ваш генетический код. Как вижу, вы и правда плод такого союза – но через брак троюродных кузенов. Слияние ветвей произошло быстрее, чем мне хотелось бы, но в целом случай приемлемый. Неприемлемо то, что я выяснил из вашей базы данных.

– Что именно? – спросил Тайрус.

– Я отправил императору Лотариасу частный декрет. Последний священник, что принес мне новости, сообщил: осталось всего четверо королевских потомков Домитрианов. Это недопустимо. Я послал ему инструкции, чтобы император немедленно позаботился об увеличении числа детей. Он меня подвел. Судя по данным, вас осталось только двое.

Тайрус мрачно улыбнулся.

– Мой дед выполнил ваш декрет, Всевеликий. Даже пошел против жены. Она хотела завести только одного ребенка, поэтому дед позаимствовал ее яичники и наплодил детей без ведома императрицы. Большинство из них бабушка самолично перебила. Так сказать, исправила ошибку покойного супруга. Поэтому да, нас осталось двое.

– Ох уж эти Домитрианы, – с улыбкой покачал головой Интердикт. – Вы никогда не изменитесь. Интересно, как обернулась бы история, попади скипетр в менее кровожадную семью. – Затем глянул на меня. – Но она не Домитриан. Нечто иное. Как мне именовать вас, юная леди?

– Немезида, – ответил Тайрус.

– Немезида дан?..

Он понял. Понял, что я не личность.

– Я Немезида дан Эмпиреан.

– Какая занятная конфигурация, – пробормотал Интердикт. – С момента прибытия твое сердцебиение менялось от тридцати восьми ударов в минуту до трехсот. Объем крови в два раза превышает обычный, а почки и печень… Полагаю, ты в жизни не чувствовала опьянения.

Я покачала головой.

– А гипоталамус – какие высокие боевые и летные рефлексы! Скажи, ты умеешь впадать в анабиоз?

– Анабиоз?

– Очень глубокий сон при низкой температуре. Насколько понимаю по твоей реакции, нет. Жаль. Дай знать, если все же научишься. Не удивляйся, я считаю себя вечным учеником и приветствую все, что может заинтересовать или подтолкнуть мой разум. Надеюсь, мои вопросы не доставили тебе неудобств.

– Вовсе нет

– Замечательно. – Он повернулся к Тайрусу: – Нет нужды напоминать, что я трачу время вашего гравитационного окна, сын мой. Поведай мне цель своего визита.

– Гравитационного окна? – переспросил Тайрус.

Интердикт нахмурился.

– Конечно. Вы… – Он перевел взгляд с императора на меня и обратно. – Вы же рассчитали момент входа в мою систему. Не могли же просто… – Интердикт осекся, а потом выдал хриплый смешок. – Вы полетели прямиком ко мне, не проверив, насколько это безопасно… Неужели?

– А что?

Интердикт потрепал его по щеке.

– Боги, а ведь и правда, судьба хранит невинных. Сила гравитации вокруг черной дыры огромна. Годами, даже десятилетиями никто не может достичь Священного города. Вот почему я так неравномерно посылаю священников. Явись вы на пару дней раньше, вас разорвало бы на куски!

– У нас очень мощный корабль, – вставила я.

– Даже самый мощный не выдержит, если попадет к нам в неудачное время. Вы даже не понимаете, как вам фантастически повезло! Удивительно. Видимо, наш божественный Космос заготовил для вас великую миссию. – Он сосредоточился на Тайрусе. – Поведай, зачем вы здесь. Я весь внимание.

Тайрус упал на колени и прижал к щеке костяшки пальцев Интердикта.