Принц Теней - Рэйчел Кейн (2016)

Я выступил вперед и попытался встать между ними, но они проигнорировали мое вмешательство.

Меркуцио смеялся, скаля зубы.

– Мне придется за это откусить тебе ухо! – Он схватил тяжелой рукой Ромео за плечи, слегка потряс его, а потом заключил в объятия. – Давай же – разве это не куда лучшее развлечение, чем страдания от любви? Вот теперь ты прежний – теперь ты Ромео! А то эта твоя чертова любовь делает из тебя слабоумного, который только и знает, что носится с любимой цацкой, норовя запрятать ее в какой-нибудь дыре!

На нас начали бросать возмущенные взгляды и другие прохожие, потому что вся эта сцена была просто неприличной, и Ромео быстро это понял.

– Остановись. Хватит.

Меркуцио хотел было продолжать, и я был уверен, что он втравил бы нас в настоящие неприятности, но тут от толпы отделилась полная женщина в сопровождении слуги и направилась прямо к нам. Мне показалось знакомым ее толстое румяное лицо. Отдуваясь, она приблизилась и остановилась, яростно обмахиваясь веером. Это еще что такое?! Я был потрясен и заинтригован, потому что видел, как Ромео замер на месте, словно школьник, застигнутый за воровством яблок. Затем он вывернулся из захвата Меркуцио и оттолкнул нас обоих.

– Иди домой, – бросил он мне. – Я скоро приду.

Тут я узнал эту пухлую женщину: это была Капулетти, кормилица, которая часто сопровождала юную Джульетту во время прогулок по городу. На празднике я видел, как она осушила несколько кубков с вином.

– Братец… – я взял Ромео за руку, но он вырвал ее.

Слуга, шедший за кормилицей, положил руку на свой кинжал, глядя на меня в упор, и я убрал руку.

– Пойдем с нами.

– Я же сказал – я скоро приду, – повторил он и повернулся спиной к кормилице.

Возможно, если бы я был один – я бы настаивал на своем и дальше, но Меркуцио был готов ввязаться в ссору, он уже в оскорбительной форме пытался спровадить толстую кормилицу, и я видел, как ее лицо стало пунцовым от ярости. Два городских стража повернулись и пошли в нашу сторону, и мне ничего не оставалось, как схватить Меркуцио за локоть и уволочь его прочь, оставив Ромео с его тайнами и интригами.

– Глупец! – воскликнул я и двинул Меркуцио в плечо, как только мы оказались достаточно далеко, чтобы не привлекать внимания. – Что ты пытаешься сделать – оскорбить его? Он же твой друг!

– И твой кузен, – добавил Меркуцио, – хотя я вижу, что сейчас ты любишь его не больше, чем я. Все это блеяние вокруг девушки… ах, девушка, девушка, девушка… У меня есть своя собственная женщина, и я скажу вот что – от них никакого толку, Бенволио, совсем никакого.

– Кроме наследников, – возразил я. – И один у тебя скоро появится, и тогда ты сможешь быть свободным и делать то, что тебе нравится…

– Что мне нравится? Здесь, в этом городе ханжей, лжецов, предателей и мошенников? – Он рассмеялся, но в его смехе звучало отчаяние. – Здесь нет свободы, Бенволио. И ты должен это признать. Этот город сделан из камня, и камень давит на нас, прижимает к земле, душит нас и лишает света и надежды, и так будет, покуда тьма не поглотит весь свет – и будет только тьма, никакого света. Ты понимаешь меня? – Он схватил меня за руку, заглядывая мне в лицо. – Никакого света… только тьма.

Я кивнул, потому что в этот момент его горячность вызвала у меня понимание и сочувствие. Мой бедный друг был сломлен, окончательно и бесповоротно, и я знал, что я ничего не могу сделать, чтобы помочь ему.

– Я не могу оставить Ромео одного, – сказал я. – Он… он не в себе.

– Не в себе? – Меркуцио разразился горьким смехом и вытер пот ладонью со лба. – Значит, ты теперь нянюшка, а он – неразумный младенец? Вот до чего дошло?

– Да, – подтвердил я. – Дошло до этого.

Он покачал головой, все еще улыбаясь той самой жуткой, неестественной улыбкой, и пожал плечами.