Шиншилла - Юлия Чеснокова

- Хим… Хим, ты чего? Я… - я протянула только к нему руку, как он хлестко ударил по ней, ничего не отвечая. – Да что с тобой? Что я не так сказала? Я ведь повторила твои же слова!

Но он стал недостижим для меня. Он отгородился невидимой стеной. Он не заплакал, его лицо не изменилось, но эта влага, вставшая в глазах, причинила мне ещё большую боль, чем его слова о жалости ко мне. Мы доехали до клуба, всё оставшееся время проведя под мои попытки вызвать его на разговор снова. Химчан не реагировал больше.

Выскочив с водительского места и не дожидаясь меня, он нашел Серина и подошел к нему. Я догнала его, пока он отсчитывал деньги за те часы, что я отсутствовала. Его нервные пальцы не попадали купюрами в руки Серина, а тот стоял, не наклоняясь, будто нагибаться за деньгами было ниже его достоинства. Я подошла и тоже не могла заставить себя начать елозить по земле, в поиске оброненной платы. Опомнившаяся рядом Юла спасла нас, присев на корточки и подбирая всё, что летело из кошелька Химчана. Достав ещё две крупные бумажки, он кинул их туда же.

- А это ещё за пару часов… - парень обернулся в ту сторону, где стояли Джуси и Хаяна. Ткнув на последнюю пальцем, он поманил её к себе. – Вот с этой! Иди сюда, едем.

- Хим! – вскрикнула я, не веря, что он снимает проститутку. Да ещё из недружественной мне компании. Хаяна быстро подошла и послушно направилась в его автомобиль, который только что покинула я. Меня затрясло. – Хим!

- Попробуй теперь меня жалеть, – ядовито прошептал он уходя и отвернулся, уезжая со снятой девушкой. Не со мной.

Всегда рядом

Стерпев насмешки конкурентных товарок о том, как я так плохо обслуживаю клиентов, что после меня им приходится перезаказывать девицу на ночь, я едва продержалась до конца ночи, когда смогла добраться домой и, пройдя в нашу комнату, плюхнуться на пол рядом с кроватью. У меня не было сил ни на что. Даже на сон. Я и так, словно спала, потому что не могла поверить в происходящее. Химчан снял Хаяну и уехал с ней. Я видела, как его машина вернулась где-то час спустя и оттуда вышла самодовольная шлюха, всем своим видом насмехавшаяся надо мной. Она что-то говорила мне, о чем-то говорила с Джуси, громко и внятно, но я не слышала, будто уши ватой заложило. Все мои попытки пробудить в нем мужчину были отвергнуты, а другую он взял и трахнул. Я была разбита. Никогда ещё так я не сомневалась в своем профессионализме, как сейчас. Да к черту профессионализм! Это прикрытие чувствительного места. И болело оно потому, что было ранено любовью. Я ревновала Химчана – вот что было ужасно! Друга, клиента, знакомого, убийцу и странного до крайности человека. Ревновала и сжимала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, оставляя на них красные полумесяцы. Он ведь был мне никто! Я даже не думала никогда о том, что нас что-то может связать и уж тем более, до сих пор было бы абсурдным приписывать нам роман, отношения. Я должна ревновать Джело, если что, но не Химчана, нет!

Я сидела уже не меньше часа вот так, на полу, не раздеваясь и не умываясь, лишь сняв обувь при входе. Глаза уставились на сползший угол простыни и на её белом фоне воспроизводили, как Химчан усаживается в свою машину с Хаяной. Было уже плевать на его жалость ко мне. Вся наша ссора испарилась, упорхнула перелетной птицей в дальние края, а обида за измену – да-да, именно измену мне, - осталась. Как он мог? Как?! Джело пошевелился и, проснувшись до будильника, перевернулся, открыв глаза и заметив меня, сидящую на месте, где прежде находилась раскладушка Джейды. Тихо прочистив горло, он сонно потер веки и подполз к краю постели.

- Ты чего спать не идешь?

- Джело… - перебирая кончики пальцев, я облизнулась и, ухватившись за серёжку, потянула её слегка, будя себя от транса, в который впала. Я не знала, что с собой делать, но я никогда не врала своему парню и не имела желания обманывать его. – Джело, я влюбилась.